В последнее время противоречия между градозащитниками и инвесторами, реализующими крупные архитектурные проекты, становятся всё более очевидными. Так, некоторые политики и активисты утверждают, что «Лахта-центр» испортит небесную линию Петербурга. А в одной из социальных сетей идёт сбор подписей под петицией о запрете строительства Театра Песни в устье Смоленки. Исторические параллели напрашиваются сами собой.
Попытки нарушить высотный регламент в Петербурге предпринимались во все времена, а к числу активистов, которые противодействовали таким попыткам, зачастую принадлежали выдающиеся личности. Например, Лев Ильин, впоследствии – главный архитектор Ленинграда, долгое время выступал против строительства Дома Зингера, более известного сегодня как Дом книги.
История его строительства весьма примечательна. Изначально компания Зингер планировала возвести на месте четырёхэтажного дома, выкупленного в 1902 году, одиннадцатиэтажку. В понимании руководства американской корпорации это было сравнительно небольшое здание. Ведь в это время фирма строила себе в Нью-Йорке 47-этажный офис.
В Санкт-Петербурге, естественно, претворение в жизнь подобных проектов было невозможно в связи с законом о предельной высоте жилых частных домов. Они не могли быть выше Зимнего дворца, то есть 23,5 метров. Проект сократили до 6 этажей, правда, архитектор Павел Сюзор самым наглым образом обманул градозащитников. Над шестью этажами он возвёл не только мансарду, но ещё и изящный купол, увенчанный стеклянным глобусом. Налицо явное нарушение высотного регламента.
Исторических документов, подтверждающих, что активисты предлагали снести башню Дома Зингера, как столетием позже поступили с двумя верхними этажами здания биржи «Санкт-Петербург» на Васильевском острове, не существует. Зато доподлинно известно, что многие общественные деятели всерьёз заявляли о необходимости уничтожения этого объекта культурного наследия целиком. Не только потому, что его купол выше Зимнего дворца, но ещё и по той причине, что он находится рядом с Казанским собором - доминантой этого места.
Император Николай II, лично подписавший указ о разрешении на строительство Дома Зингера, несмотря на многочисленные протесты в 1902 году, после его возведения не одобрил и идею сноса. Благодаря этому, был сохранён один из лучших на сегодняшний день петербургских памятников архитектуры в стиле «модерн».
Ещё одним архитектурным шедевром, появление которого было воспринято градозащитниками в штыки, стал Спас на Крови. Основная причина - не высотность, а диссонанс с окружающим классицизмом. Например, художник и историк искусства Александр Бенуа говорил, что «это жалкое подражание Василию Блаженному поражает своим уродством, являясь в то же время настоящим пятном в ансамбле петербургского пейзажа».
В газетах, бурно обсуждавших тему эклектики в центре Петербурга, встречались и более яркие изречения. Поэт и художественный критик Сергей Маковский утверждал, что Спас – это «небывалое архитектурное уродство» и «позорная страница русского искусства». Он призывал «уничтожить произведение Парланда (архитектор храма – ред.) бесследно, срыть до основания чудовищный собор». Историк Владимир Курбатов говорил о необходимости «поскорей забыть о псевдорусских постройках, так испортивших русские города».
Кстати, принято считать, что Спас на Крови строился, в основном, на народные деньги. На самом деле это не более чем легенда. Основным источником финансирования служили поступления из Государственной казны. Частные же вклады играли, скорее, символическую роль. По мнению ряда историков, растянувшееся почти на четверть века возведение Спаса было связано именно с тем, что руководители проекта расхищали бюджетные средства.
В отличие от собора, Дом Зингера был сооружён всего за два года. Разница в темпах строительства во многом обусловлена именно тем, что этот объект финансировался частной компанией. Инвесторы, готовые вкладывать негосударственные средства в инфраструктуру, всюду и во все времена ценились очень высоко. А их проекты зачастую становились не просто архитектурными жемчужинами, но и доминантами тех мест, где появлялись. К их числу можно отнести Строгановский дворец, Елисеевский магазин, Дом Мертенса и так далее.
Некоторые из этих проектов, как, например, Дом Зингера, сталкивались с сильным противодействием, другие не привлекали к себе внимания. Сегодня же, в эпоху глобальной информатизации общества, инвесторы почти всегда обречены на критику и недовольство определённой части общества. Несмотря на это, ряд их работ радует архитектурным изяществом. Например, ТРЦ «Галерея» на углу Невского и Лиговского проспектов или гостиница на площади Островского, по соседству с Александринкой, которую в момент строительства даже называли «самым скандальным проектом в исторической части города».
Многие эксперты относят к числу удачных объектов и башню «Лидер-тауэр» на площади Конституции, которую называют первым петербургским небоскрёбом.
462-метровый «Лахта-центр» будет более чем в три раза выше «Лидера». И критики вокруг него как минимум втрое больше. Градозащитники уверены, что он разрушает небесную линию Петербурга и портит панораму северной столицы. Понятно, что создание в мегаполисах новых деловых центров, удалённых от исторической части города, - это веяние времени. В Париже давно построен Де Фанс, в российской столице реализуется проект Новая Москва за счёт бывших областных территорий. Но для петербургских критиков с богатыми традициями протестов это не пример того как следует бороться с пробками, привлекать частные инвестиции и развивать социальную сферу.
