Европейские стандарты образования имеют много противников в России как среди студентов, так и среди преподавателей и ректоров высших учебных заведений. «Форпост» решил разобраться в плюсах и минусах Болонской системы и выяснить, когда в Россию может вернуться пятилетняя подготовка студентов.
Одна из дискуссий, состоявшихся в рамках II Международного совета ректоров университетов горно-технического профиля, который прошёл в Санкт-Петербурге 22 сентября, была посвящена реформированию системы высшего образования. Руководители ведущих вузов и минерально-сырьевых компаний, прежде всего – российских, отметили, что она испытывает огромные проблемы в определении вектора развития. Звучали и радикальные мнения – делегаты требовали возвращения в высшие технические учебные заведения страны специалитета – пятилетней подготовки студентов, существовавшей в СССР, и отказа от двухуровневой системы (бакалавриата и магистратуры), навязанной нам Европой.
Напомним, 19 июня 1999 года представители 29 стран подписали в Болонье декларацию, направленную на сближение высших школ стран Европы и создание единого образовательного пространства. Россия присоединилась к Болонскому процессу в сентябре 2003-го на берлинской встрече министров образования. Предполагалось, что это повысит академическую мобильность студентов, то есть позволит им, в случае необходимости, продолжать или завершать обучение в других вузах, в том числе за рубежом, а также поднимет престиж российского образования.
Однако, по мнению многих экспертов, заявленные цели не были достигнуты. Более того, в результате перехода на двухуровневую систему обучения (бакалавриат и магистратуру), подходящую для гуманитарных, но не для технических университетов, была окончательно разрушена существовавшая в СССР стройная система пятилетней подготовки профессиональных инженеров.
«Болонский процесс - это западная модель, - говорит ректор Ухтинского государственного технического университета Николай Цхадая. - Для интеграции в мировом пространстве, гуманизации общества она имеет право на существование. Но сам я категорический сторонник отечественной школы высшего образования. На мой взгляд, у нас были очень хорошие предпосылки и основания для того, чтобы специалитет работал на нашу экономику. А сейчас наши заказчики - производственники - столкнулись с тяжелейшим дефицитом кадров, получая бакалавриат, - тот, который и не два, и не полтора, он не специалист и не инженер, недообразованный в профессиональном плане».
Часть технических вузов сохранила направления подготовки, основанные на пятилетнем обучении студентов. Например, в Санкт-Петербургском горном университете около 700 бюджетных мест в нынешнем году были выделены для приёма абитуриентов, желающих обучаться по программам специалитета - технологиям геологической разведки, разработке и эксплуатации нефтегазовых месторождений, горному делу, ряду других специальностей. Именно выпускники, получившие диплом после пяти лет обучения в университете, пользуются у работодателей наибольшим спросом. Особенно заинтересованы в таких кадрах крупнейшие добывающие и перерабатывающие компании.
«Сейчас представители минерально-сырьевой промышленности спрашивают: а кто такой бакалавр, который приходит к нам на производство? Фактически, это стажёр, которому необходимо получить практику и затем сдать экзамен профессиональному сообществу, - отмечает ректор Горного университета Владимир Литвиненко. - Следует признать, что вуз, особенно при наличии двухуровневой системы подготовки кадров, внедрённой после присоединения России к Болонскому процессу, не имеет возможности в полной мере дать студенту все необходимые профессиональные знания и производственный опыт. Получается, что бакалавр – это ещё не инженер, а магистр – уже не инженер».
Сегодня зависимость бюджета от продажи сырья и продуктов их переработки несколько снизилась. Это связано как с падением цен на нефть, так и с действиями федеральной власти, которая ставит перед собой цель уменьшить долю доходов, полученных за счёт торговли углеводородами. Тем не менее, минерально-сырьевой сектор, как и прежде, обеспечивает значительную часть поступлений в казну. При этом времена так называемой «лёгкой нефти», запасы которой находились практически на поверхности земли, навсегда канули в прошлое. Новые месторождения становятся всё более и более труднодоступными, углеводороды лежат на больших глубинах или в зоне вечной мерзлоты – в Арктике.
Это значит, что технологии, необходимые для того, чтобы их добыть, будут становиться сложнее. А от инженеров, работающих на скважине, руднике или в горной выработке, потребуется значительно больший уровень знаний и профессионального мастерства. Многие представители компаний МСК уже открыто говорят о том, что нынешняя система высшего технического образования не позволяет создать кадровый резерв, необходимый для бесперебойной работы отрасли в будущем.
«Я не вполне понимаю, почему мы перешли на Болонскую систему, - недоумевает технический директор Nord Stream 2 AG Сергей Сердюков. - Это что - результат поражения в какой-то войне? У нас была успешная система образования, она решала задачи, которые ставило перед ней государство. А теперь мы находимся у догорающего костра и пытаемся его вновь разжечь. Производству нужны инженеры. Подчеркну – не просто выпускники вузов, а настоящие профессиональные инженеры».
По мнению экспертов, даже возвращение специалитета сегодня не позволит решить все накопившиеся проблемы в системе высшего технического образования. Для того, чтобы подготовить специалиста, чей уровень квалификации соответствовал бы современным требованиям, необходимо внедрять систему международной профессиональной аттестации и непрерывного образования на протяжении всей жизни. В противном случае добыча и переработка сырьевых ресурсов из российских недр уже в ближайшем будущем может стать прерогативой иностранных инженеров.
