Перейти к основному содержанию

Я б в ученые пошел, пусть меня научат

Ушел из жизни академик Жорес Алферов, единственный работавший в России лауреат Нобелевской премии. На основе открытий ученого работают смартфоны и считыватели штрихкодов на кассах магазинов, солнечные батареи в космосе обеспечивают работу телекоммуникационных спутников, идет сигнал по оптоволокну.

Одним из главных преступлений в современной России он считал существующую систему образования. В своем Академическом университете, в структуру которого входят «Физико-техническая школа» и Санкт-Петербургский физико-технологический научно-образовательный центр РАН, Жоресу Ивановичу одному из немногих удалось реализовать следующую схему подготовки кадров. В школе, где конкурс - 15 человек на место, дети обучаются с 8-го по 11-й класс. Далее они поступают в вуз, главная задача которого декларируется как интеграция науки и образования в области физики и биоинформационных технологий. Среди его приоритетных направлений — наноэлектроника, нанофотоника, возобновляемые источники энергии и нанобиосистемы. В нем готовят специалистов-физиков по всем уровням подготовки – от бакалавра до аспиранта. Следом идет предприятие «Микрон», с которым сотрудничает университет. Продукция компания составляет 54% от экспорта российской микроэлектроники.

Missing материал.

На прошлой неделе стало известно, что Российский научный фонд приостановил финансирование исследований своих грантополучателей, в том числе молодых ученых, в связи с тем, что он не получил предусмотренный бюджетом имущественный взнос Российской Федерации.

А между тем согласно амбициозным планам развития, Россия должна к 2024 году осуществить прорыв и войти в пятерку ведущих стран мира. Для реализации задуманного среди прочих условий доля молодых исследователей в возрасте до 39 лет должна вырасти с нынешних 43% до 50%. Что нужно сделать, чтобы повысить привлекательность статуса ученого среди молодежи?

«Я думаю, что это самая трудная задача из всех тех, которые нам предстоит решить. Сегодня по числу исследователей мы в мире на 4-м месте. А динамика в ведущих странах такова, что если мы просто сохраним нынешнее количество, то совсем скоро выпадем из пятерки. Мы подсчитали, что нам нужно прирастить 30-35 тысяч человек за довольно короткий срок. Это очень много. Сейчас наши ученые либо относительно молодые, либо находятся в преклонном возрасте. Между ними провал. Тяжелая ситуация в российской науке в 90-е годы практически выкосила целое поколение ученых. Очевидно, что полностью устранить провал в сжатые сроки невозможно, однако вполне реально привлечь в науку молодых исследователей», - говорит министр науки и высшего образования Михаил Котюков.

Молодой ученый
© pixabay.com

Как это можно сделать?

Самый быстрый и очевидный способ – аспирантура. Это основной ресурс для наращивания числа новых ученых.

Сейчас в ней обучается примерно 90 тысяч человек. По разным данным, в год защищают свои диссертации от 9 до 12 тысяч человек, то есть порядка 10% от общего количества. Предполагая, что те, кто выходят на защиту, и есть будущие ученые, министерство наук и высшего образования сейчас озабочено тем, как существенно увеличить процент защит. Казалось бы, путь очевиден, но «опыт – сын ошибок трудных». Фабрика по производству степеней была особенно развита в 90-е, когда «липовых» кандидатов было больше реальных. В результате, отсутствует целое поколение ученых. Будет ли возросшее количество исследователей влиять на научную эффективность?

Чтобы эта взаимосвязь прослеживалась, необходима четкая мотивация для молодежи и понимание пути от студента к ученому. Где он будет работать? Будут ли его исследования находить реализацию в производстве? Ну и, наконец, на какую зарплату он сможет рассчитывать?

«Я отучился в аспирантуре и с удовольствием бы занимался наукой, однако в прикладных областях у нас в стране ее не существует. Результаты трудов не находят последующий отзыв и применение на предприятиях. Между производством (реальной жизнью) и экспериментами (исследованиями), которые делаются «на коленке», существует просто огромная пропасть. Разочаровало также осознание, что моя работа не нужна вообще никому. Ни научному сообществу, ни предприятиям, ни государству. Все проделанные исследования, за время обучения в аспирантуре, очень слабого уровня, так как нет возможности сделать их более точными, интересными и качественными на институтских стендах. Большая часть пишущихся в настоящее время статей – для галочки. Журналов – сотни, статей – тысячи в год, прибавка к реальному научному знанию – единицы», - делится выпускник КузГТУ Дмитрий Ширямов, сейчас работающий в проектной организации проектировщиком открытых горных работ.

Молодой ученый
© pixabay.com

Кто-то может объяснить ситуацию недостаточным финансированием региональных вузов. Но в петербургских университетах и НИИ проблем не меньше.

«Именно наука является той сферой, где при наличии интеллектуального потенциала круг задач и личностный рост не ограничены. Однако поработав научным сотрудником в одном из ведущих НИИ страны, я разочаровался в профессии ученого и перешел на рядовую должность. Во-первых, обычный конструктор превосходит по доходам научного сотрудника. Рост зарплаты возможен при получении статуса ведущего, но тогда на основные обязанности накладываются руководящие и административные. На науку остается мало времени, и она становится почти хобби, которым можно заниматься в свободное время. Во-вторых, разочаровала сама система. Ученые – это «грантособиратели». Они сделали какое-то исследование или придумали разработку, затем открывают перечень грантов и начинают под разными соусами «продавать» свою работу. Часто цель - внедрение инновации в производство - как таковая отсутствует, это исследование ради исследования. Большинство фондов занимаются не наукой, а сиюминутным освоением бюджета. Прежде всего, необходимо менять эту структуру. Фонды должны четко формулировать и далее следовать поставленным задачам, финансировать покупку оборудования и прочее сопровождение научной деятельности, а не обеспечивать зарплаты», - рассказал «Форпосту» на условиях анонимности бывший научный сотрудник одного из государственных научных центров России, расположенных в Санкт-Петербурге.

Не секрет, что лишь часть студентов идут в аспирантуру, чтобы в дальнейшем заниматься наукой. Причинами могут быть желание избежать армейского призыва, остаться работать в вузе на позиции преподавателя (что само по себе не является наукой), и самое популярное - расчет на то, что статус кандидата или доктора позволит найти высокооплачиваемую работу в коммерческом секторе на хорошей позиции. То есть если из 90 тысяч аспирантов максимум 10% хотят стать учеными, то остальные – планируют использовать ученую степень в далеких от науки целях.

Перед вузами стоит задача не только выпускать специалистов, но и готовить будущих ученых. Она, безусловно, и раньше имела место, но теперь на нее сделан особый акцент. Чтобы вырастить и удержать в вузе талантливых молодых специалистов, Президент РФ одобрил предложение приблизить заработную плату молодых ученых к средней по региону. Так, аспиранты Горного университета с этого года смогут получать до 45 тысяч рублей при соблюдении требований, установленных для определения успешности их учебно-научной деятельности. Подобные выплаты еще не стали нормой для всех вузов, но если эта инициатива будет поддержана, аспиранты будут меньше уходить в производство по финансовой причине.

Если аспирантура – это краткосрочный способ увеличения количества молодых ученых, то в перспективе на 5-15 лет нужно смотреть намного глубже, а именно на школы. Сегодня, по подсчетам экспертов, порядка 50 тысяч детей проявляют свои способности, участвуя в олимпиадах и конкурсах. Потенциал и интерес есть, главный вопрос в том, чтобы сохранить его и развить.

«Конечно, вовлекать в исследовательскую работу детей надо как можно раньше, даже не со средней школы, а с младшей. У нас пока все так устроено, что «талантами», которые проявляют себя в средней школе, не занимаются. Мол, малы еще. Но в старшие классы ребенок уже не придет с тем интересом, который нам нужен. Он притупляется. В целом у нас мало конкурсов научно-технической направленности, а это возможность показать себя, понять, над чем именно нужно работать, найти интересные задачи. Уже с 5-го класса нужно активно вовлекать детей в научно-технологическую и межпредметную деятельность, развивать программы для тех, кто выходит за рамки школьной программы, поддерживать их интерес, делать это модным, создавать все условия для проявления себя», - считает Елена Шмелева, руководитель фонда «Талант и успех», учредивший образовательный центр для одаренных детей «Сириус».

Missing материал.

Сочинский центр принимает победителей олимпиад, международных и всероссийских конкурсов, авторов успешных технологических проектов и тех, у кого есть научные статьи. Основная задача - дать возможность учиться самым целеустремленным школьникам, кто занимается наукой и вдохновлен новыми технологиями, независимо от региона проживания и достатка семьи - обучение, питание, дорога, все полностью бесплатно для детей. Они приезжают на смену (24 дня), «прокачиваются» у ведущих педагогов страны и региона. За этот период удается пройти столько материала, сколько в обычном классе проходят за год. Затем они разъезжаются по домам, но преподаватели центра продолжают сопровождать их по интернету: дают задачки, комментируют решения, постепенно повышая планку. То есть в итоге выпускники не остаются без поддержки.

Во всем этом есть одно «но»: ежемесячно в данный центр приезжают 700 человек. Конечно, ученым хочет стать не каждый, но учитывая масштабы страны, это капля в море. Имеет смысл говорить о тиражировании таких мест и развитии дополнительного образования в регионах.

Кроме «Сириуса» появляются новые школы и образовательные среды, где можно работать и индивидуально, и в группах, по смешанным очно-заочным программам и в итоге развиваться намного быстрее. Например, технопарки «Кванториум».

Однако, все это – одаренные дети, студенты и аспиранты, создание учебной среды для них – подготовительные вехи в развитии и пополнении научного кадрового потенциала страны. Самым главным остается результат. В 2006 году стратегия научно-технологического развития России была также разработана, но, к сожалению, оказалась не реализованной. По мнению экспертов, причина в отсутствии заинтересованности в разработках ученых со стороны промышленности. Зачастую инвестиции в вузовскую науку бизнес трактует как спонсорство. И пока это отношение не претерпит радикальные изменения, исследования останутся «в столах» ученых, а гранты по большей части будут тратиться на зарплаты.

Любая идея и даже общественно-технологическая цепочка, как та, о которой идет речь (школа - университет - эффективное производство), либо остается благим пожеланием, либо претворяется в жизнь. Первых примеров в России, да и во всем мире масса, вторые – редкость. Это, например, наши 60-е, когда весь СССР восторгался и гордился Гагариным, зачитывался гранинским «Зубром», валом валил на «9 дней одного года», и параллельно шел в науку. Потому что это было престижно, востребовано, потому что у молодых людей существовал мотивационный посыл, и не обязательно это были деньги. Построение любого общественного института мертво без желания в нем работать.

Можно тратить большие средства на научные центры, гранты, новые школы и вузы. Но, как отмечал Жорес Алферов, «вообще-то проблемы науки должны решаться совсем по-другому. И ответ очень простой: она должна быть востребована у нас в стране. Она должна быть востребована экономикой и обществом».