Перейти к основному содержанию

Владимир Литвиненко о «проклятии ресурсов» и логике развития страны

Волатильность цен на нефть в 2020 году напоминает американские горки. Одни аналитики предрекают её падение до 10 долларов за баррель, другие – подъём до 50. Карты нефтегазоносных полей мира на 70 процентов совпадают с картами военных конфликтов. По мнению аналитиков МВФ, мировая экономика из-за распространения коронавируса скатывается в рецессию, которая превзойдёт по своим масштабам глобальный финансовый кризис 2008 года. А наиболее мощный удар получат экономики стран, доходы которых во многом зависят от экспорта сырья. Общеизвестно, что доля нефтегазовой составляющей в структуре доходов бюджета РФ в 2019 году составляла 40%.

Действительно ли наличие богатой сырьевой базы можно назвать ресурсным проклятием? Как скоро окончится эпоха углеводородов, к немедленному окончанию которой так яростно призывает Грета Тунберг и её сторонники? «Форпост» адресовал эти вопросы ректору Санкт-Петербургского горного университета, ведущему эксперту отрасли Владимиру Литвиненко.

- Владимир Стефанович, в 1993 году английский учёный Ричард Аути, описывая ситуацию, при которой страны, богатые природными ресурсами, не могли эффективно использовать их для собственного развития, применил термин «проклятие ресурсов». С тех пор только ленивый не говорил о том, что Россия сидит на нефтяной игле, и для того, чтобы встать вровень с ведущими экономиками мира, нам необходимо избавиться от этой зависимости. Так ли это, на Ваш взгляд?

Литвиненко
© Форпост Северо-Запад

- Россия – это страна с сырьевой экономикой. Сырьё, само по себе, является нашим конкурентным преимуществом, на базе которого Правительство должно строить стратегию развития государства. Цифровые технологии, искусственный интеллект или космос - все эти вещи могут быть её составляющими, но основой были, есть и на ближайшие 30-40 лет останутся именно природные ресурсы. На этот период мы совершенно точно должны развиваться за их счёт.

Не следует думать, что это тупиковый путь, как нас убеждают наши западные «партнеры» и некоторые отечественные «дальновидные» политики. Богатые полезными ископаемыми недра – это благо, резерв, необходимый для перехода к постиндустриальной экономике. Любое государство, даже самое технологически продвинутое, хотело бы обладать собственными ресурсами, а не зависеть от их поставок из-за границы. Например, Канада и Австралия, которые обладают богатой ресурсной базой и активно её эксплуатируют, относятся к числу высокоразвитых стран. Их отличительная особенность - значительный уровень доходов населения и комфортности проживания.

Если же говорить о снижении цен, то нынешняя конъюнктура – временная. Как только завершится воздействие на глобальную экономику пандемии коронавируса, она изменится, спрос на углеводороды вернётся к прежним объёмам, а цены на них пойдут вверх.

- То есть богатые недра - это не проблема, а, напротив, преимущество?

- В политическом плане они является для России проблемой. Природные ресурсы - объект возрастающего с каждым годом интереса всех стран. Это связано с тем, что они исчерпаемы, и все понимают, что в определенный момент возникнет их дефицит.

Missing материал.

Мировое сообщество уже успело столкнуться с нехваткой редкоземельных металлов, необходимых для создания высокотехнологичной продукции. Например, компьютеров, смартфонов, электромобилей, ветрогенераторов и многого другого. Масштабы потребления РЗМ постоянно растут, и первыми это осознали китайцы. Они заблаговременно, с позиции долгосрочного планирования своей экономики скупили практически все активы в данном секторе, что позволило КНР стать монополистом.

Самообеспеченных в части сырьевых ресурсов государств очень мало – это, прежде всего, страны БРИКС, а также Канада и Австралия. Они являются обладателями того сырьевого потенциала, который даёт возможность полноценно развивать не только экономики своих стран, но и «кормить» других, получая взамен доллары.

В этой связи они становятся предметом пристального внимания со стороны тех держав, которые не имеют этого потенциала, но обладают высокими технологиями и уже давно живут в условиях постиндустриальной экономики. Это Германия, Великобритания, США, хоть и обладающие рядом ресурсов, некоторые другие. Они озабочены тем, что стоимость полезных ископаемых, которые они ежедневно потребляют, прежде всего, для производства электроэнергии и тепла, находится в постоянной динамике. Это их пугает, они хотят жить спокойно и не волноваться из-за непредсказуемости рынков тех же нефти и газа.

Hydrocarbon potential of the Ural–African transcontinental oil and gas belt

В связи с этим они направляют свои усилия и существенные денежные потоки на то, чтобы создавать проблемы тем державам, которые обладают данными ресурсами. В особенности это относится к доминирующим странам, которые играют серьёзную роль на глобальной политической арене и имеют возможность защищаться в случае необходимости.

В первую очередь речь идёт о России. В этой связи очень важно понимать, что те эскапады, которые Запад позволяет себе в отношении нашей страны, в частности, введение санкций, происходят не потому, что мы являемся россиянами или говорим на русском языке. А только лишь потому, что мы владеем сырьевыми ресурсами.

Missing материал.

- Что конкретно Вы имеете в виду, когда говорите об усилиях Запада создать проблемы для России и других стран, обладающих богатой сырьевой базой? Санкции?

- Не только. Речь может идти об изменении границ, государственного строя или даже потере независимости. Но могут быть и более скромные задачи. Допустим, создать в обществе негативное отношение к углеводородам, представить их в виде некоего зла, которое стремится к катастрофе планетарного масштаба. И создать иллюзию того, что помешать такому развитию событий может лишь замена ископаемого топлива на другие источники энергии.

На данный момент элиты стран с высокоразвитой экономикой, ощущающих нехватку сырьевых ресурсов, делают всё возможное для того, чтобы «оболванить» общественность. Привить ей мысль о том, что углеводороды - это некое пещерное топливо, которым пользовались в древние времена, когда грелись у костров и защищались от зверей при помощи огня. Якобы завтра нефть, газ, уголь пропадут, поскольку не будут востребованы, а значит инвестиции в их добычу и переработку – это заведомо потерянные деньги. Причём, сами вкладывают, скажем, в технологии морской добычи в той же Шотландии, многомиллиардные суммы в фунтах стерлингов.

Одновременно пропагандируется актуальность вложений в «мифические» технологии. Согласно легенде, уже в ближайшее время они обеспечат создание условий, при которых углеводороды исчезнут как объект потребностей человечества. В качестве прикрытия используются такие аргументы как высокий уровень в атмосфере углекислого газа, проблема изменения климата и другие животрепещущие темы.

Missing материал.

- А разве ископаемое топливо не влияет на экоситемы? Разве его негативное воздействие на окружающую среду не доказано? И разве развитие ветряных и солнечных электростанций – не лучший выход из сложившейся ситуации?

- Я полностью согласен с тем, что процессы трансформации, протекающие сегодня в энергетике, сами по себе абсолютно верные. А энергопереход – неотъемлемая часть цивилизационного развития человечества. Но наивно полагать, что он произойдёт сегодня или завтра. Этого не будет. Нынешний уровень развития технологий не позволит ни одному источнику энергии, как минимум, в ближайшие 30-40 лет, стать полноценной заменой ископаемому топливу. И ветрогенераторы, и солнечные панели обладают критическими недостатками, которые не позволяют всерьёз рассматривать их, как полноценную альтернативу углеводородам. Прежде всего, из-за недостаточной эффективности процессов преобразования и хранения энергии. Ну, а масштабное производство водорода, о котором сейчас тоже много говорят, невозможно без решения проблем безопасности его хранения и транспортировки.

Поэтому природные ресурсы для нашей страны, особенно, нефть и газ, – это не просто товар, рабочие места или возможность развития территорий. Это ещё и геополитический инструмент воздействия на процессы, которые происходят сегодня на планете и направлены против интересов России. В современном мире сырьевые рынки уже распределены. И наличие у нас инструментов влияния на эти рынки с позиции изменения объёмов предложения для наших конкурентов страшнее любого, даже самого сильного оружия.

Если же возвращаться к вопросу о влиянии углеводородов на глобальное потепление, то, на мой взгляд, критика в его адрес несколько преувеличена. Эмиссия парниковых газов происходит не только под влиянием антропогенных, но также и природных факторов.

Missing материал.

- А хватит ли запасов углеводородов в российских недрах хотя бы на 30-40 лет вперёд? Иначе говоря, останутся ли у нас инструменты влияния на международной арене хотя бы до середины столетия?

- Все специалисты сходятся во мнении, что запасов угля, нефти и газа нам хватит на ближайшие 150 лет и даже более. Но при этом следует понимать, что любое серьёзное колебание цен, например, такое, как происходит сейчас на нефтяных рынках, ведёт к физическим потерям самих сырьевых ресурсов. Если цены полетели за месяц на 20-30% вниз или вверх, это ведет к серьёзным потерям. Потому что мы вынуждены изменять технологию хранения и транспортировки, увеличивать или сокращать их сроки. Кроме того, колебания влияют на экономические показатели, так как компаниям приходится сокращать или отправлять в незапланированный отпуск часть рабочих.

Еще 8 лет назад Игорь Иванович Сечин, который занимал тогда пост вице-премьера, озвучил следующие цифры: вследствие плохой организации госрегулирования ТЭК мы теряли порядка 480 млн тонн условного топлива в нефтяном эквиваленте в год. При этом объём добычи нефти в нашей стране колебался тогда в районе 500-550 млн тонн. Была озвучена и вторая цифра: 50% от этих потерь, порядка 220 млн тонн в год, можно было сразу сэкономить при условии внесения изменений в госрегулирование в данном секторе.

Любая нестабильность на мировом рынке приводит к потере ресурсов до 20%. Сейчас, допустим, многие корабли, предназначенные для транспортировки СПГ, используются в качестве хранилищ, поскольку производство сжиженного газа на заводах продолжается, а спроса на него нет, да и продавать его по нынешним ценам невыгодно. Соответственно танкеры стоят в нейтральных водах и тратят энергию на работу своих холодильных установок, позволяющих поддерживать газ в жидком состоянии.

СПГ
© qatargas.com

Или другой пример. При падении цен на рынке, многие компании вынуждены останавливать добычу. Это можно сделать довольно быстро, но для того, чтобы расконсервировать скважины может потребоваться довольно большой срок, вплоть до одного года. Это время необходимо для того, чтобы скважины восстановили дебит и возобновили нормальные притоки добычи нефти. Мы, конечно, можем увеличивать нефтеотдачу за счёт использования специальных смесей. Но, так или иначе, всё равно понесём значительные потери!

На сегодняшний день мировые запасы углеводородов велики. Не надо никого пугать их нехваткой. Но к использованию этого ресурса мы должны подходить так же бережно, как к кислороду или воде. Вода исчезнет – и никому не будет нужна нефть. Исчезнут нефть и газ – мы не сможем их ничем заменить.

- Но себестоимость добычи постоянно растёт. Может ли наступить такой момент, когда она станет слишком высокой и добывать углеводороды станет невыгодно, особенно, если цены на них будут держаться на таком низком уровне, как сегодня?

- Действительно себестоимость извлечения и доставки ресурсов потребителю сегодня в разы выше, чем, условно говоря, 20 лет назад. На тот момент цена одного добытого барреля нефти давала возможность компенсировать затраты по добыче примерно 100 баррелей. Сегодня с продажи одной бочки мы можем в лучшем случае покрыть расходы по добыче 30-ти. В перспективе затраты будут продолжать расти. И отрасль будет нуждаться в инвесторах, готовых брать на себя определённые риски.

Именно поэтому иначе как абсурдной я не могу назвать ситуацию с призывами прекратить финансирование проектов, связанных с добычей углеводородов. Последние решения, которые принимались некоторыми западными политиками и бизнесменами в этой области, мне представляются совершенно немыслимыми. Так, Европейский инвестиционный банк в ноябре прошлого года после того, как получил соответствующую команду из Брюсселя, отказался от инвестиций в разведку, разработку и добычу углеводородов, поскольку они якобы ведут к повышению уровня СО2 в атмосфере. Не способствует повышению энергетической безопасности ЕС и запрет со стороны евро-комиссаров на монопольное владение трубопроводным транспортом.

северный поток
© www.gazprom.ru

Общественность аплодирует подобным решениям и радуется такому развитию событий. Люди уверены в том, что всё делается во благо экологии и устойчивого развития, а значит, делается правильно. Это не может не вызывать беспокойства, ведь реальные последствия снижения инвестиций в нефтегазовую отрасль могут оценить только профессионалы, учёные и эксперты, к мнению которых зачастую не прислушиваются. Вместо этого мотивацией служит политическая конъюнктура, возможность набрать дополнительные очки в преддверии выборов различного уровня.

Миллиарды евро уходят на разработки в области перехода на водородное топливо, альтернативные источники. При этом игнорируется необходимость элементарного сохранения нормальной инвестиционной среды для развития нефтегазовой отрасли. Все будто забыли прописную истину: как правило, понимание ценности того или иного человека приходит лишь после того как мы с ним попрощаемся. С углеводородами вполне может произойти точно такая же ситуация!

В числе целей устойчивого развития ООН - обеспечение доступа к недорогостоящим, надёжным и современным источникам энергии для всех. Для того чтобы понять о чём вообще идёт речь, необходимо вспомнить, что около миллиарда человек в мире живёт сегодня без электричества. Преимущественно, в Азии и Африке. У них в принципе нет возможности включить телевизор, компьютер или зарядить телефон. Для того чтобы у них такая возможность появилась, а у нас – сохранилась, нам долгие годы будет необходимо добывать углеводороды. И, прежде всего, природный газ, который в той же Европе признаётся экологически чистым топливом. А его использование на производстве и в быту только приветствуется.

Россия обладает колоссальным сырьевым потенциалом для развития этого сектора экономики, особенно СПГ-индустрии с перспективой выхода через 10 лет на ежегодный объём производства 140-160 млн тонн, то есть завоевания примерно 20% мирового рынка. Нет никаких сомнений в том, что он будет развиваться ускоренными темпами. По прогнозам, к 2040 году потребление газа в мире в количественном выражении увеличится примерно на треть. И наша страна должна быть готова к тому, чтобы сохранить свой статус лидера среди экспортёров голубого топлива, как бы ни пытались это изменить наши конкуренты и государства, не имеющие богатой ресурсной базы.