Перейти к основному содержанию

Человек, обеспечивший СССР цветными металлами

грейвер
© Форпост Северо-Запад / Наум Грейвер

В мае 1932 года народному комиссару тяжёлой промышленности СССР Серго Орджоникидзе, руководившему индустриализацией всей страны, привезли из Ленинграда большую железную банку.

В емкости находилось 10 кг ванадия, полученного учеными Ленинградского горного института. Генри Форд говорил: «Если бы не было ванадия — не было бы автомобиля».

Стране Советов металл был необходим, прежде всего, для оборонной промышленности. Его использовали для изготовления снарядов, способных пробивать броневые листы танков. Кроме того, ванадиевая сталь позволяла уменьшить вес металлических изделий при увеличении прочности. Это свойство использовали французские инженеры, когда создали самолет, ставший сенсацией еще во времена первой мировой. Грузоподъемность летательных аппаратов того времени была очень низкой, поэтому обычно истребитель вооружали пулеметом. На этом же аппарате установили полноценную пушку. Именно из ванадия.

Если на Западе к началу тридцатых уже раскрыли секрет промышленного получения элемента, то в СССР он был неизвестен. Учитывая, что одной из основных целей индустриализации было наращивание военного потенциала страны, перед металлургами поставили задачу – немедленно найти рецептуру! В качестве сырья предлагалось использовать шлаки Керченского завода, содержащие лишь 2-3% пятиокиси ванадия. Как известно, обычно шлаки - побочный продукт или отход от производства черного металла, который после очистки от остатков ценных компонентов отправляется в отвал. Однако в некоторых случаях он может выступать основным продуктом плавки, содержащим наиболее ценный компонент сырья. И это был как раз тот случай.

В двадцатых годах в Ленинграде при ведущем участии ученых и выпускников Горного института были организованы Механобр, Гипх, Институт металлов, Курнаковские академические инсти­туты, а также многочисленные «гипро» – Гипромез, Гипроцветмет, Гипроалюминий, Гипрозолото, Гипрошахт, Гипроруда. Все они решали задачи разви­тия отечественной горно-металлургической промышленности и создавали научно-технологическую базу будущих предприятий.

Не хватало только исследова­тельского института по цветным металлам. В столице работал Гинцветмет, но он оказался не в состоянии решить многочисленные проблемы цветной металлургии, касающиеся производства тяжелых, легких, редких и благородных металлов.

«Одна голова хорошо, а две лучше», - решил выпускник (1929) и инженер научно-исследовательского сектора Ленинградского горного института Наум Грейвер, и совместно с признанным авторитетом металлургической отрасли Николаем Асеевым организовал на базе профильной лаборатории вуза филиал московского НИИ.

ЛГИ
© Опытно-металлургическая станция Ленинградского горного института

Именно Грейвер в 1931 году возглавил работы по получению ванадия под бдительным контролем ведущих политических деятелей страны – первого секретаря Ленобкома Сергея Кирова и народного комиссара тяжёлой промышленности СССР Серго Орджоникидзе. Достаточно быстро - всего через 12 дней после начала изысканий - научный коллектив подтвердил реальную возмож­ность извлечения ванадия из имеющихся шлаков, а затем приступил к основательным лабораторным исследованиям и созданию полупромышленной установки. Технологию отработали за полгода.

«Селивановскую печь приспособили для обжига шлаков. Я сконструировал предельно простую гидроэлектроме­таллургическую аппаратуру и выщелачивательнные устройства. Чаны в форме усеченного конуса с верхней цилиндрической частью были изготовлены из покрытого бакели­товым лаком кровельного железа. В качестве перемешиваю­щего устройства использовали крупные дрели со вставлен­ными в них деревянными импеллерными мешалками. Фильтроваль­ная этажерка с девятью путчами метрового диаметра, также изготовленными из покрытого бакелитовым лаком кровельного же­леза, поднималась до самого потолка. Электролиз осуществлял­ся в больших деревянных кадушках», - вспоминал Грейвер.

По словам экспертов-металлургов, ученые Ленгипцветмета, преобразованного впоследствии во Всесоюзный алюминиево-магниевый институт (ВАМИ), ничего принципиально нового не открыли, но смогли с помощью комбинирования уже известных технологий подобрать эффективную схему извлечения. В мае 1932 году банка с 10 килограммами пятиокиси ванадия – впервые полученного в СССР - отправилась в Москву как доказательство успешного завершения миссии. Эффект был незамедлительным – объявили благодарность и организовали передачу технологии для реализации на Керченский завод.

ЛГИ
© Опытно-металлургическая станция Ленинградского горного института

Тем временем в 1935 году Грейвер переключился на следующий фронт работ – его заинтересовали месторождения сульфидных медно-никелевых руд Кольского полуострова и Норильска. Для поиска технологии их переработки он создал и возглавила специальную научно-исследовательскую «Группу никеля».

Она состояла преимущественно из ученых ЛГИ и включала порядка 40 человек - металлургов, химиков, литейщиков, металловедов. Часть работ происходила в стенах опытно-металлургической станции вуза. Успех группы во многом зависел от организаторского таланта Наума Соломоновича. Так как объединение было неформальным, о бюджетных средствах не могло быть и речи, поэтому львиная доля финансирования осуществлялась за счет заключения хоздоговоров лично Грейвером с предприятиями. Это обеспечило возможность проведения не только лабораторных изысканий, но и оперативное опробование результатов в производственных условиях.

В кратчайшие сроки и без всякой помощи со стороны иностранных коллег были разработаны эффективные технологии получения меди, никеля, кобальта и платиноидов из сульфидных медно-никелевых руд, что послужило основой для строительства «Североникеля» и Норильского горно-металлургического комбината. На этих предприятиях новые методы отрабатывались, а затем внедрялись на заводах по всей стране. Одни производили платиноиды, другие - кобальт, третьи - никель, четвертые - молибден.

Североникель
© В плавильном цехе комбината «Североникель»

Так, в начале Великой Отечественной войны «Группа никель» базировалась на территории современного Казахстана, где запустила гидромолибденовый цех на Балхашском медном комбинате. Это обеспечило бесперебойное изготовление металла в течение всей войны.

До этого в стране попросту не существовало собственного производства молибдена, между тем металл был необходим для танковой промышленности. Его применение при производстве брони позволило сочетать экстремально высокие значения твердости и прочности, обеспечивающие сопротивление прониканию снарядов, и достаточный уровень пластичности и вязкости для предотвращения хрупкого разрушения стального бронеэлемента.

Североникель
© Добытая руда готовится к отправке на горно-металлургический комбинат

Уже в 1938 году за налаживание промышленного производства высококачественных присадок для броневой стали из бедных некондиционных медно-молибденовых концентратов Грейвер получил свою первую Сталинскую премию. Вторая была получена в 1946 году за разработку методов извлечения из сульфидных медно-никелевых руд цветных и благородных металлов, изложенных в научном труде «Получение никеля, меди, кобальта и платиноидов из сульфидных медно-никелевых руд Советского Союза».

сталинская премия
© Сталинская премия

С 1953 года ученый основал в своей альма-матер кафедру металлургии легких и редких металлов, которой заведовал до 1971 года. В 1960 году он открыл проблемную лабораторию редких и легких металлов, внесшую большой вклад в развитие технологии извлечения из руд редких элементов и полупроводниковых материалов, титана и платиновых металлов.

Что значила деятельность Наума Грейвера для советской металлургии?

грейвер
© Из архива семьи

Это первый отечественный ванадий и извлечение молибдена. «Норильский никель», в основу которого легли «Североникель» и Норильский горно-металлургический комбинат, организация научного института «Гипроникель» и воспитание многочисленных учеников.

Главной задачей плановой экономики провозгласили наращивание экономической и военной мощи государства максимально высокими темпами. В рамках первой пятилетки стране предстояло создать новые отрасли промышленности, и цветная металлургия была одной из наиболее значимых. На созданной при непосредственном участии Грейвера индустриальной базе стало возможным проведение масштабного перевооружения армии.

Если в 1932 году в РККА насчитывалось 1446 танков и 213 бронеавтомобилей, уже в 1934 году — 7574 танка и 326 бронеавтомобилей, то есть больше, чем в армиях Великобритании, Франции и нацистской Германии вместе взятых. В 1941 году общее количество танков и штурмовых орудий Красной армии превысило 15 тысяч, а к 1953 году число только Т-54/55 достигло 60 тысяч. Они составляли основу Советской армии и отличались высочайшим качеством броневой стали.