Прошлый год был для петербургской писательницы Софии Синицкой очень хорошим. Она выпустила две книги, с одной из них, «Сиянием "жеможаха"», прошлась по коротким спискам всех ведущих российских литературных наград, взяла премию имени Гоголя и продолжила писать, не сбавляя темпов. В результате уже в первой половине 2021 года у неё вышел новый роман «Безноженька» — об инвалиде Кирюхе Завирюхе, жителе Васильевского острова, добрейшем цинике и рыцаре, хотя и не без упрёка.
София Синицкая начала свой путь в литературе чуть более пяти лет назад — во всяком случае, тогда начали выходить её книги. Сборник с совершенно не говорящим названием «Повести и рассказы» составляли небольшие тексты как о современности, так и о других временах, то до боли реалистичные, то не вполне. Например, округло, с шутками и улыбками описанные истории о расизме и ксенофобии из жизни Петербурга начала нулевых плавно перетекали в грустные сказки об ангелах.
В «сказочном» русле её творчество продолжало развиваться и дальше: в самое именитое «Сияние "жеможаха"» вошли три повести, в подзаголовках которых появляются жанровые определения: «гротеск», «фантасмагория» и «феерия» — сказки для взрослых, не щадящие никого и гиперболизирующие реальность. Синицкая создала особую фантастическую летопись XX века: она описала репрессии, блокаду Ленинграда и бои Великой Отечественной, обращаясь к традициям площадной культуры и театра ужасов.
В «Безноженьке» маятник интересующих Синицкую тем совершил движение в обратную сторону, и читатели вместе с героями оказались на современном Васильевском острове и в деревне Кулёмы, расположенной в одной из окрестных областей. Главный герой Кирюха — сирота. Ещё в детстве он остался без ног, жил в интернате, откуда сбежал за воспитательницей, решившей уехать в Петербург. Так он и оказался в городе, Вера Ивановна стала его второй матерью. Сам Кирюха стал гонщиком на колясках и успешным кулинарным блогером, он смог начать зарабатывать.
В общем, мать пила и за мной не следила. Зимой, когда мне был год, ушла в запой, забыв про меня на несколько дней. Печка остыла. Какие-то алкаши меня навещали, поили из бутылочки, но дом как следует не топили. Я пил и ссался, пил и ссался. Когда меня обнаружили тверёзые люди, я лежал головой к чуть тёплой печке, а ногами — к разбитому окну. Всё моё ссаньё замёрзло вместе с ползунками. Ноги спасти не удалось, они были отморожены, их отрезали.
Сейчас одна из ключевых тем в литературе, в том числе русской, — это травма. Обычно такая тема подразумевает травму психологическую или историческую — то есть не физические повреждения, а травму скорее в переносном значении этого слова. Синицкая же вновь, как и в других своих текстах, гиперболизирует — и делает травму главного героя зримой. Кирюха страдает из-за своей инвалидности: он старается не показывать её, маскируется при съёмках. Он тренируется, чтобы иметь возможность ни в чём себе не отказывать: может ходить на руках, проявлять чудеса акробатики, а ещё живёт насыщенной половой жизнью. Однако все эти усилия не помогают ему справиться с дырой в сердце: он травмирован не только телесно, но и душевно. Ему скучно, и он манипулирует людьми. Несмотря на то, что он определённо добр, готов защищать слабых и помогать друзьям, бывает резок с людьми и способен их сильно обидеть — причём осознавая это. И, кажется, достигает зрелости, только встав на протезы.
Я инвалид-безноженька, ограничен в движении, с трудом перемещаюсь в пространстве, зато здорово ориентируюсь в сфере чувств. Что касается любых, самых тонких движений души — это ко мне, пожалуйста. Я человековед! Дай ещё прикурить…
Памятуя о том, как Синицкая любит театрально-балаганную культуру, невозможно отделаться от ощущения, что Кирюха — какой-то несчастный скоморох. Он глумлив, часто кощунственен; верующий, но совершает нападки на религию, практически одновременно с этим поминая уд и клитор. Его выступления перед экраном, которые скрывают инвалидность, — по сути, маска. А гонки или кулинарный блог — всё равно что выступления на потеху публике. Скоморох, однозначно скоморох, своего рода герой нашего времени.
Правда, мы смотрим на Кирюху глазами другого героя, одновременно очень похожего на него и очень сильно от него отличного. Это мальчик Коля из деревни Кулёмы, которого Кирюха сразу же обзывает «деревенщиной» и «кулёлькой» (в честь блюда, которое готовит его бабушка). Коля тоже сирота, но он рос с бабушкой, своей «бабэ», и вырос более милым, наивным и трогательным, чем Кирюха. «Кирюха, как ты стал несчастным?» — спрашивал и спрашивал Коля, когда тот рассказывал ему свою жизнь. Окончательно поссорить героев не удалось даже любовному треугольнику.
Сюжет «Безноженьки», кстати, завязывается вокруг ролевой игры, герои которой встречаются в «реале». В аннотации к книге сказано, что события в реальной жизни «превосходят любые самые смелые фантазии», — и так оно и получается. Молодые люди влюбляются, испытывают ревность, «уводят» друг у друга партнёров, расстаются, стреляются на дуэли, ездят друг к другу в гости, грустят, глядя на чужую радость. В книге полно характерных персонажей: есть Марфуша, нежная девочка пубертатного возраста, в которую влюблён Коля, есть Марфушины родственники (папа, кстати, главный редактор в одной из петербургских газет, ему пришлось вытаскивать Колю из полиции; в общем, актуальной повестки в этой сказке тоже хоть отбавляй) и Колины родственники, а ещё домашние животные, например поросёнок Сигизмундович.
Этот калейдоскоп героев и событий, конечно, тоже отчасти гротеск. Но, как часто бывает с этим приёмом, он только доказывает, что гротескна сама жизнь.
— Потому что мне важно, о чём ты думаешь. Мне важно, о чём все думают. Я ограничен в движении, не могу самостоятельно подняться на Эверест и поехать на залив в Комарово. Поэтому лезу. Мне надо отслеживать, что происходит в мире. Я хочу управлять миром. Я демиург.
— Ты болтун.
София Синицкая. Безноженька. — СПб.: Лимбус Пресс, 2021. — 237 с. (16+)
