Цены на медь близки к историческому рекорду и, по мнению большинства экспертов, способны обновить его уже в нынешнем году. Во многом такая конъюнктура - следствие «зелёной повестки». Золотисто-розовый металл обладает высокой электропроводимостью, а потому востребован не только при изготовлении кабелей, но также электромобилей и ветрогенераторов, производство которых растёт во всём мире. Готовы ли российские горнорудные предприятия удовлетворить внутренний спрос и выдержать конкуренцию на глобальном рынке? Особенно с учётом повсеместного ужесточения экологических правил и норм. «Форпост» спросил об этом у вице-президента «Русской медной компании» Наталии Гончар.
- Потребление меди, в том числе и в нашей стране, в перспективе, скорее всего, будет расти ускоренными темпами. Как реагирует на это Ваша компания? Увеличивается ли добыча? Идёт ли разведка новых месторождений?
- Мы уделяем огромное внимание воспроизводству нашей сырьевой базы. За последние полтора десятка лет она увеличилась в несколько раз. Это, конечно, сказывается и на объёмах добычи. Например, производство медных катодов у нас возросло в 3 раза. Мы не стоим на месте, занимаемся эксплуатационной разведкой. Совсем недавно получили протокол Комиссии по запасам, которая подтвердила, что общие запасы меди на Малмыжском месторождении в Хабаровском крае увеличились с 5 до 8 млн тонн. А запасы золота – на 25%.
Кроме того, мы внедряем сейчас технологические решения, в том числе, на Михеевском и Томинском ГОКах, позволяющие вовлекать в переработку руду с низким бортовым содержанием полезного компонента. Если раньше этот показатель в среднем составлял от 1 до 1,5%, то сейчас - уже 0,4%. А на Малмыжском месторождении – 0,2%. Ранее эксплуатация таких бедных залежей считалась экономически нецелесообразной.
Технологии не стоят на месте. Появляются всё более мощные и высокопроизводительные флотомашины, дробилки, прочее оборудование. Поэтому одна из наших важнейших задач – следить за прогрессом в области горного дела и соответствовать уровню лучших мировых практик, чтобы процесс недропользования шёл как можно более эффективно. Для этого, кстати, обязательно нужно координировать свои действия с учёными, в противном случае достигнуть позитивного результата будет чрезвычайно сложно.
- Понятно, что научная составляющая в любом производственном цикле играет большую роль. Но если вы покупаете новые машины или готовые конвейеры, это автоматически позволяет решить задачу повышения рентабельности. Зачем в таком случае привлекать учёных?
- Нам, прежде всего, необходимо понять, какая конкретно технология подходит для того или иного проекта. И как мы можем её адаптировать, чтобы добиться максимальной эффективности. Ведь всегда существует море нюансов, связанных, например, с глубиной залегания полезного ископаемого или наличием сопутствующих минералов.
Принимать решения о начале работ без научного сопровождения было бы весьма самонадеянно. Риск ошибки в таком случае становится гораздо выше. В основе экономической и экологической эффективности лежат именно грамотные инженерные изыскания: подбор сетки (расположения скважин для буровзрывных работ – ред.), глубины бурения, выбор оборудования для подготовки руды в карьере, её обогащения на фабрике, необходимых реагентов, наилучшим образом подходящих для переработки сырья.
Кроме того, на комбинате, как все мы прекрасно знаем, образуются отходы, так называемые хвосты, оставшиеся после отделения ценного компонента. Их также можно и нужно использовать в качестве полезного продукта. Например, как закладочный материал для ликвидации отработанных карьеров, в том числе Коркинского угольного разреза. Без научной экспертизы здесь никак не обойтись. Поэтому для нас особенно ценно партнёрство с Санкт-Петербургским горным университетом, специалисты которого способны сопровождать наши проекты на всех вышеперечисленных стадиях.
- Вы упомянули про Коркинский разрез – один из самых проблемных с точки зрения экологии объектов в России, который расположен под Челябинском. Насколько я понимаю, Русская медная компания работает над его рекультивацией. Зачем вы взялись за эту не слишком благодарную задачу, ведь уголь там добывал другой недропользователь? И действительно ли на месте этого вечно дымящегося карьера вскоре появится парк с озером?
- Да, мы переоформили на себя лицензию, взяв обязательства по рекультивации Коркинского разреза. Для того, чтобы было понятно о чём идёт речь: его длина – 3 километра, ширина – 2,5 километра, а глубина – около пятисот метров. Это самый глубокий угольный карьер в Евразии. Сырьё там добывали, начиная с 1934 года. Сейчас добыча прекращена, но, несмотря на это, объект, по-прежнему, является источником негативного воздействия на окружающую среду и здоровье местных жителей. Там периодически происходят локальные эндогенные пожары, вызванные самовозгоранием породы, а также до недавнего времени обрушались борта, что угрожало зданиям, расположенным неподалёку.
Пять лет назад, когда руководство Челябинской области проводило аудит всей документации Томинского ГОКа, в ней была предусмотрена стандартная технология развития горного комбината. То есть добыча, обогащение на фабрике и складирование отходов предприятия в хвостохранилище. Так вот, нам было предложено рассмотреть возможность использования хвостов производства для ликвидации Коркинского разреза. Он находится неподалёку, всего в 14 километрах. В момент аудита карьер уже практически был заброшен, постоянно горел и дым от этих пожаров доходил даже до Челябинска.
Мы обратились к специалистам Горного университета для того чтобы они просчитали, возможно ли в принципе с технической точки зрения осуществить такой амбициозный замысел. Безопасно ли это для экологии? Позволит ли это ликвидировать пожары и укрепить борта? Вопросов было очень много, но после заключения петербургских учёных, которые оценили перспективы проекта положительно, мы приступили к его реализации.
Сегодня очевидно, что это было абсолютно правильное решение, поскольку борта карьера уже стали гораздо устойчивее. Причём, геомеханики Горного университета постоянно выезжают на место и контролируют ход работ по укреплению откосов, что является дополнительным позитивным фактором. Параллельно экологи ведут мониторинг качества воздуха в Коркино и фиксируют, что он стал заметно лучше.
Полная рекультивация территории займёт несколько десятков лет. Это время потребуется для того, чтобы заполнить Коркинский разрез уплотнённым, обезвоженным закладочным материалом, подготовленным на основе хвостов обогащения Томинского ГОКа. Его верхний горизонт будет засыпан грунтом и засажен деревьями. В конечном итоге вместо опасного для природы и населения объекта там действительно появится парковая зона с озером.
- Зелёная повестка становится всё более важным элементом оценки эффективности и устойчивости горных компаний. Она не только толкает вверх спрос на медь и многие другие ресурсы, но также провоцирует ужесточение экологических правил и норм. РМК в тренде? Какая работа ведётся в части снижения антропогенного воздействия на окружающую среду?
- Принятие правильных решений, которые позволяют поднимать промышленную безопасность на новый уровень – это приоритет для Русской медной компании. Мы изначально закладываем в дорожную карту комплекс природоохранных мероприятий, ещё на этапе проектирования производств. Внедряем на действующих предприятиях наилучшие доступные технологии, которые позволяют сократить негативное влияние на природу.
Если говорить о карьерах, то здесь самое главное – снизить пылевыделение. При подготовке взрываемой горной массы, при экскавации, при транспортировке. Каким образом этого можно добиться? Например, строить конвейеры закрытого типа. Да, это дороже, но это позволяет доставлять руду на ГОК с минимальным воздействием на окружающую среду.
Если говорить о фабриках, то на стадии дробления обязательно включаем пылегазоочистное оборудование. У нас закуплены современные установки с высокоэффективными фильтрами. Флотация, которая представляет собой мокрый процесс, благодаря замкнутому циклу водооборота выполняется без сброса сточных вод. Это позволяет существенно уменьшить забор воды из внешних источников.
В целом, любые технические решения, которые принимаются на наших предприятиях, обязательно учитывают необходимость природосбережения. Наши специалисты, например, занимаются изучением физико-механических свойств пустой породы, которая остаётся после извлечения полезного компонента. Это необходимо для того, чтобы понять, где мы можем её использовать: для отсыпки дорог, благоустройства дамб или применить по другому назначению. Такой комплексный подход позволил нам значительно сократить воздействие на биосферу на каждой стадии технологической цепочки. Это важнейший фактор влияния на устойчивость компании, который позволяет нам с уверенностью смотреть в будущее.
