Я просыпаюсь в девять утра и протягиваю руку к книге. Сегодня это «Нормальные люди» Салли Руни. Устраиваюсь поудобнее и начинаю читать, размышляя, что я — нормальный человек, точнее, когда-то им была. Я выпускающий редактор «Форпоста», и это уже моя третья попытка работать на удалёнке.
Первая попытка меня не устроила категорически. Во время второй я написала колонку, в которой сравнивала удалённую работу с отдельным видом спорта. В третий раз, который случился со мной больше двух недель назад, я пришла в этот дивный новый мир подготовленной: с запасом шикарных книг (этого добра у меня, впрочем, всегда навалом), запасом увлекательных лекций и подкастов (так вот зачем были эти бесконечные списки), а также запасом не гречки, но авокадо, манго и нута (в этом месте все задумаются о зарплате журналистов; ребята, я потратила на продуктовые запасы все накопления за год). Потому что уже уяснила: если надо сидеть в четырёх стенах — будь добр, обеспечь себе разнообразие.
Первой, впрочем, его обеспечивает петербургская погода. То голубое небо и «плюс», то голубое небо и «ноль», то голубое небо и сильнейшие порывы ветра, то — сюрприз-сюрприз — серое небо и снег. Раньше я бы не задумываясь облачилась в пальто, несколько раз обернула шею шерстяным шарфом, пристукнула бы каблуками лаковых штиблетов — и выбежала на улицу. А пока, когда меня сдувает холодом из открытого окна («Не забывайте проветривать помещения!» — наставляют громкоговорители), я выбираю: что я буду слушать за завтраком? Лекции по современной русской литературе от СПбГУ? Дискуссию о новинке издательства No Kidding Press? Или интервью писателя Михаила Елизарова писателю Сергею Шаргунову? Выбор нешуточный, уж простите за неймдроппинг.
Второй на путь разнообразия меня наставляет работа. Ещё два года назад я сравнивала редактора на удалёнке с тренером футбольной команды, которому отчего-то запретили кричать с кромки поля. И вот он бегает по периметру за игроками со смешной маркерной доской, выводит на ней свои замечания и предложения, угрожающе потрясает этим тяжёлым предметом… И грустит, бесконечно грустит. В нынешней ситуации редактор уже существенно продвинулся по лестнице восприятия и от стадии отрицания почти дошёл до стадии принятия, особенно с учётом контекста, — хотя хотелось бы, конечно, лежать в горячей ванне, вновь читать книгу и потягивать какой-нибудь приятный напиток.
Принимать сейчас приходится всё, и быстро. Успокоительное, кофе с булочкой с шоколадом, а затем сразу, как погружение в ледяную воду, новости об ограничении передвижения в пределах одного района для резидентов Ленобласти, новости об изменении графика работы метро в Петербурге. И это я уже почти забыла о новостях о закрытии государственных границ, городских парков, кафе, а музеи, кажется, вообще работали когда-то в прошлой жизни. Вы считаете, это было недавно и всё ещё грустите? Так вот, это было две недели назад. Это было в прошлой жизни, настаиваю я, встретимся ещё через две недели, чао, контакты ограничены.
В-третьих, разнообразие обеспечивает мой законный обед. О, обед, сколько песен о тебе спето! Так как губернатором Петербурга Александром Бегловым рекомендовано не покидать квартиры за исключением случаев выноса мусора (у меня мусоропровод, на улицу ходить не надо), выгула собаки (пять лет думаю завести таксу, но всё ещё не завела), обращения за медицинской помощью (спасибо, не стоит), походов в аптеку (заранее запаслась парацетамолом) и за продуктами или товарами первой необходимости, я хватаюсь за последнюю соломинку. Вот он, мой шанс — ближайший магазин! Экспедиция в маленький рай для сибаритов, у которых нет альтернатив!
Для этого мне нужно пересечь поле. Ну, как поле, отнюдь не зелёный прямоугольник диагональю 30 метров, на котором должна бы расти трава, но по неясной мне причине растут автомобили. С каждым днём их всё больше: видимо, петербуржцы прислушиваются к совету градоначальника и сидят дома. Просто надеюсь, что они не скупают иномарки, как я — продукты.
Сегодня встретила по пути пару интересных представителей рода человеческого: женщина просто шла меж кустов, а в отдалении подростки играли в какую-то игру, предусмотрительно стоя друг от друга на безопасном расстоянии. Проходя мимо, соблюдаю рекомендуемую дистанцию в полтора метра и размышляю, когда же можно будет вернуться к спокойной созерцательности, столь привычной для меня.
Созерцательность настигает в продуктовом. Обрушивается прямо на голову. Практически разверзается над темечком. Все навыки, которые я обычно применяла в музеях и галереях изобразительных искусств, теперь приходится оттачивать тут. Здесь, в отсутствие людей, я забываю о правилах и нормах, забываю о количестве доступных средств на счёте. Кажется, мне подмигивает дыня. Быть может, под мою опеку просится целое семейство брюссельской капусты! Как же оно будет разочаровано… Или вот, надо быть практичной и купить продукты длительного хранения. Например, дорогостоящую крупу киноа. Замороженные улитки в соусе по-бургундски. Я начинаю думать о том, какое огромное путешествие пришлось им совершить, прежде чем попасть в этот холодильник. Наверняка оно сравнимо с трёхлетним плаванием, на которое решился домосед Иван Гончаров и впоследствии описал в очерках «Фрегат Паллада»! А заморозка! Почти таинство! Сразу приходит на ум роман «Авиатор» Евгения Водолазкина. Но тут замечаю изменения в привычной, уже почти родной обстановке.
У касс появились рекомендации для тех, кто, видимо, совсем не читает новости, а плакаты с требованием соблюдать дистанцию вывесили у прилавков. Кассиры, ещё неделю назад беспечно пробивавшие товары без перчаток и масок, теперь стоят передо мной в полном обмундировании. И антисептик для общего пользования тоже подвезли.
Стоит ли говорить, что за этот поход в магазин я успела придумать завязку для постапокалиптического романа, который, смею надеяться, никогда не напишу.
В-четвёртых, за разнообразие жизни у меня теперь отвечает — вы не поверите — обыкновенная мусорка под окном. Она стала настоящим средоточием социальной жизни двора. Она привлекает чаек. Привлекает подозрительных личностей. Они приходят в масках и перчатках и делают загадочные пассы над ней — но, надеюсь, это не про духов и не про противозаконное. Особенно не про то, что предусмотрено уголовным кодексом, в частности, 228-й статьёй. В такие дни, как этот, я как никогда полагаюсь на честность и ответственность людей. Все должны стать такими же ответственными, как врачи «скорой помощи», которая начала приезжать к жильцам соседних домов примерно в десять раз чаще, чем раньше.
После окончания рабочего дня, казалось бы, можно ещё раз сходить в… Но я удерживаю себя. Конечно, после окончания рабочего дня можно отправиться на онлайн-вечеринку, онлайн-концерт или в онлайн-бар. Когда бы ещё я смогла так спокойно распорядиться вечером? В эпоху до пандемии всё было бы предопределено заранее договорённостями с друзьями и купленными билетами, забронированными столиками и прочим распланированным досугом. Я выбираю концерт и пишу этот текст и практически с наслаждением думаю, что в обычной жизни это было бы, пожалуй, нереально.
Но для начала после карантина придётся набраться смелости и вновь выйти на улицу — кто знает, что нас там будет ждать после стольких дней практически взаперти. На севере олени возвращаются на дороги, на юге рыбы приплывают в давно забытые каналы, а я никак не могу отделаться от ощущения, что после изоляции с земли нападут гадюки, которые приползут из ближайшего лесопарка, а с неба атакуют чайки. Потому что пока привольно живётся только им да голубям.
