«Коммунистическая партия Китая за сто лет существования добилась великих побед, встала на путь реализации новых целей и полна сил совершать новые и более великие чудеса, которые удивят весь мир». С таким заявлением на заключительном заседании ХХ съезда КПК выступил её генеральный секретарь, председатель КНР Си Цзиньпин.
Назвать его слова преувеличением язык не поворачивается. Ведь Поднебесная за последние годы действительно совершила гигантский рывок, превратившись во вторую экономику мира и одно из наиболее технологически развитых государств. Пекин, например, может похвастаться строительством самого крупного по своей массе сооружения на планете. Это ГЭС «Три ущелья», расположенная на реке Янцзы в провинции Хубэй. Её бетонная плотина весит более 65,5 млн тонн. Ежегодно она производит 90-100 млрд кВт∙ч, а в 2020-м из-за сильных дождей этот показатель достиг 111,8 млрд, что стало новым глобальным рекордом.
В сентябре 2015-го в Китае открыли первый в мире подвесной стеклянный мост, который соединил две горы в национальном геологическом парке Синючжай. Его длина составляет около 300 метров, а высота - 180. Пару лет спустя в городе Чунцин была введена в эксплуатацию одна из самых сложных и крупных транспортных развязок в мире. Она состоит из пяти уровней и 20 эстакад, расходящихся по восьми направлениям.
Небоскрёбы, резко снизившие остроту дефицита жилья, огромный парк высокоскоростного железнодорожного транспорта, космические программы, в том числе первая миссия на Марс, которая стартовала нынешним летом… Всё это, по крайней мере со стороны, выглядит, как явное воплощение идеи о неизбежной победе коммунизма, которую не получилось материализовать на просторах нашей необъятной Родины, но зато удалось в КНР.
В связи с этим возникает вполне резонный вопрос: а какие методы или подходы к решению стратегических задач, позволившие Китаю добиться столь существенных успехов, Россия могла бы у него позаимствовать? Точного ответа, само собой, не существует, но, очевидно, что одной из основных причин, которые способствовали «великим победам», стала политика КПК в сфере энергосбережения, разработанная ещё в 2004 году.
Так, в целях повышения эффективности тяжёлой промышленности Пекин утвердил и реализовал Программу топ-1000 предприятий, которая чуть позже трансформировалась в топ-10 000. Её суть состояла в том, что самые крупные потребители энергии в Поднебесной прошли обязательный государственный аудит, по итогам которого получили конкретные предписания о мерах, необходимых для снижения энергоёмкости.
Результаты не заставили себя ждать. Расход энергии на единицу валового внутреннего продукта в стране начал стабильно сокращаться. Например, в 2013-м падение этого показателя составило 3,7%, в 2014-м - 4,8%, а в 2015-м – 5,6%. Впоследствии, правда, темп позитивных изменений несколько снизился, до 2,7% в прошлом году, тем не менее, даже эта цифра выглядит весьма впечатляюще. Она, конечно, не позволяет остановить рост энергопотребления, поскольку динамика увеличения ВВП ещё выше, но вносит заметный вклад и в увеличение рентабельности экономики КНР, и в борьбу с выбросами парниковых газов. Ведь их эмиссия относительно одного и того же объёма продукции становится всё меньше и меньше.
В России дела идут далеко не так блестяще, как у соседей. В 2007 году планировалось, что энергоёмкость отечественного ВВП к 2020 году окажется на 40% ниже. Однако в реальности за 13 лет её удалось опустить, по разным данным, лишь на 5-9%. По мнению, доцента кафедры электроэнергетики и электромеханики Санкт-Петербургского горного университета Александра Скамьина, основными причинами такого положения дел являются низкое качество аудита большого числа компаний, непопулярность самой идеи и отсутствие жёсткого госрегулирования в этой сфере. Бизнес далеко не всегда понимает выгоду от инвестиций в подобного рода проекты, а у Правительства не хватает аргументов для того, чтобы руководство предприятий поверило: вложения в рост энергоэффективности – это не финансовое обременение, а, напротив, возможность повысить продуктивность производства.
«Тема моих исследований - повышение качества электроэнергии, которое тесно связано с энергосбережением и характеризуется несколькими параметрами. Например, отсутствием значительных отклонений напряжения от заявленной величины, а также его чрезмерных искажений от синусоидальной формы (то есть резких всплесков и затуханий амплитуды колебаний силы тока – ред.). Общеизвестно, что при пониженном на 10% напряжении срок службы асинхронного двигателя, который обычно потребляет до 70-80% мощности на промышленных предприятиях, сокращается в 2 раза, а его нагрев увеличивается на 5-6%, что приводит к снижению КПД. Наличие всплесков, искажающих синусоидальную форму напряжения на 10%, ведёт к потерям электроэнергии в трансформаторах, двигателях и электрических сетях крупных производств до 10-15%», - говорит Александр Скамьин.
Он утверждает, что причиной сильных колебаний, искажающих напряжение, может стать даже дешёвая светодиодная лампочка, которая хоть и позволяет сократить потребление электроэнергии на данном конкретном участке, но в то же время негативно сказывается на её качестве, что ведёт к росту потерь по всей сети. Поэтому первостепенная задача учёных или инженеров при экспертизе промышленных предприятий – понять, какой объект и в какой степени несёт ответственность за чрезмерную энергоёмкость.
«Работа над повышением эффективности методов, позволяющих выявить и устранить неисправности, которые негативно сказываются на качестве электроэнергии, ведётся уже давно. Изначально для того, чтобы сделать точные замеры, предлагалось отключать, а затем вновь включать нагрузку завода, однако это сложно реализуемо. Одним из первых, кто предложил способ, исключающий остановку конвейера, был профессор Сычюаньского университета Хон Ген Ён. Его решение до сих пор лежит в основе большинства профильных технологий. Санкт-Петербургский горный университет также получил патент на устройство, с помощью которого можно измерить токи в определённых точках сети и, интерпретировав полученные данные, определить долевые вклады. То есть понять, на каком участке качество электроэнергии не соответствует определённым параметрам, в какой степени и по чьей вине это происходит», - пояснил ученый.
Выявленные несоответствия в параметрах напряжения могут быть устранены, благодаря установке индуктивных или комбинированных фильтров, после чего энергоёмкость предприятия автоматически понизится. Казалось бы, беспроигрышная схема, позволяющая увеличить рентабельность производства и, параллельно, сократить негативное воздействие на окружающую среду.
Однако как отметил Александр Скамьин, очередь из коммерсантов, желающих повысить энергоэффективность своих производств, в Горный университет пока не стоит. Профильные проекты можно пересчитать по пальцам, причём, как в Петербурге, так и в моногородах, где потери электроэнергии в связи с её низким качеством несколько выше и могут достигать 15-20%.
Как известно, два года назад Минэкономики окончательно осознало, что планы, заявленные в 2007-м, реализовать не удастся, и представило обновлённую стратегию повышения энергоэффективности. Её итоговая цель – снизить энергоёмкость ВВП России за десять последующих лет на 35% - весьма амбициозна. Но каким образом она может быть достигнута, если Правительство не разработало инструменты, благодаря которым собирается достичь такого результата?
Если вести речь о ЖКХ, который потребляет порядка 17% первичной энергии, то российские энергетические компании продолжают «топить улицу», поскольку батареи в сентябре-октябре, несмотря на тёплые осенние дни, как и в прежние годы, были раскалены «докрасна». «Умные» лампочки с датчиками движения, которые не горят ночью, когда в парадной никого нет, тоже не получили широкого распространения. Руководители промышленных предприятий, судя по всему, и вовсе не осознают, зачем им всё это надо.
Китайский опыт модернизации наиболее энергоёмких заводов говорит о том, что помимо «кнута», то есть штрафов и экологических сборов, необходим ещё и «пряник». Например, в виде возврата части удержанных налогов в случае достижения конкретных целевых показателей. Топ-менеджмент в таком случае сможет лучше понять, какую точно сумму вернёт компания, если реализует планы по повышению энергоэффективности своих производственных площадок. А если затраты на оплату электроэнергии и ремонт оборудования впоследствии действительно окажутся значительно меньше, это может стать отличной мотивацией к более осознанным действиям в этом направлении.
Отсутствие подобного рода инициатив, скорее всего, приведёт к тому, что в 2030 году чиновники вновь разведут руками и скажут, что «хотели, как лучше, а получилось почему-то как всегда», после чего примут новую стратегию с ещё более впечатляющими цифрами.
