Санкт-Петербургский горный университет стал одним из шести российских вузов, где уже в нынешнем году начнётся реализация пилотного проекта по выходу из Болонского процесса, то есть отказу от бакалавриата и его замене на подготовку инженеров в течение 5-6 лет. Соответствующий указ месяц назад подписал Президент Владимир Путин. «Форпост» решил поинтересоваться у ректора Владимира Литвиненко, насколько важным он считает это решение и кто станет основным бенефициаром грядущей реформы.
- Владимир Стефанович, давайте начнём наш разговор с другого указа Владимира Путина, который был подписан в конце мая и гласил, что Санкт-Петербургскому горному университету присвоено почётное наименование «императрицы Екатерины II». Насколько это для Вас важно? И почему это произошло?
Владимир Литвиненко: Для нас это решение Президента было крайне важным. Особенно приятно, что оно принято в год нашего юбилея – 250-летия со дня основания Санкт-Петербургского горного университета. Речь идёт о восстановлении исторической памяти, поскольку наш вуз получил имя Екатерины II в 1896 году, когда в столице проходили траурно-торжественные мероприятия, посвящённые 100-летию со дня смерти императрицы. Соответствующий указ подписал Николай II.
Этот документ свидетельствовал об огромном вкладе учёных и выпускников Горного института в прогресс минерально-сырьевого комплекса России. Кстати, ещё во времена Александра III на высшем уровне было продекларировано, что эта отрасль - «важнейшая часть экономического развития государства нашего». А единственным на тот момент «конструкторским бюро», работавшим и над подготовкой кадров, и над созданием инноваций для неё, был именно Горный.
В то же самое время это было и признание бесспорных заслуг Екатерины II в деле развития отечественного образования и горного производства. Не секрет, что в пору её царствования количественные и качественные показатели уральских металлургических заводов резко увеличились, что позволило, в том числе, обеспечить армию всем необходимым для победы над Турцией вооружением. А эта виктория, в свою очередь, привела к прекращению набегов крымских татар на центральные и южные регионы России, и росту влияния нашей страны на международной арене. Во многом всё это стало возможным за счёт внедрения прорывных на тот момент технологий добычи и переработки полезных ископаемых, а также устранения дефицита инженерных кадров. Аналогичные задачи стоят перед Россией и сегодня.
В принципах управления государством, провозглашённых императрицей, говорится, что «нужно способствовать расцвету государства и сделать его изобильным», «нужно сделать государство грозным в самом себе и внушающим уважение соседям», «нужно просвещать нацию, которой должен управлять». Казалось бы, очень простые, но крайне важные для понимания фундаментальных основ развития любой державы на десятилетия вперёд слова.
Что касается необходимости просвещения, то напомню, что перед входом в Стелленбосский университет, расположенный в ЮАР, висит доска со следующими словами: «Уничтожение любой нации не требует использования атомных бомб или ракет дальнего радиуса действия. Требуется только снижение качества образования и разрешение обмана на экзаменах учащимися. Пациенты умирают от рук таких врачей. Здания разрушаются от рук таких инженеров… Крах образования - это крах нации». Абсолютно согласен с этим утверждением.
- Почему сегодня так важно реформировать систему высшего образования? Прежняя себя окончательно исчерпала?
Владимир Литвиненко: У меня нет сомнений в том, что процветающей нацией этого столетия будет та, которая создаст наиболее эффективную систему школьного и вузовского образования. Это фундамент прогресса, особенно учитывая наши колоссальные природные богатства. В недрах России лежит вся таблица Менделеева, но для того, чтобы монетизировать эти ресурсы, научиться вовлекать их в глубокую переработку и производить внутри страны качественные товары прямого потребления, необходимы компетентные кадры и современные технологии.
Конечно, потенциал отечественной высшей школы велик. Мы, по-прежнему, выпускаем молодых инженеров, крайне востребованных на предприятиях, ведём научное сопровождение крупных проектов, которые реализуют российские флагманские компании, внедряем инновации. Тем не менее, сегодня уже стало очевидным, что присоединение к Болонскому процессу создало определённые барьеры на пути формирования благоприятной научно-образовательной среды. Причём речь идёт не только о сокращении учебных программ до 4 лет, что заметно затруднило процесс адаптации на производстве молодых людей, получивших диплом.
Налицо также падение у абитуриентов интереса и мотивации к тому, чтобы поступать в технические вузы, да и вообще приобретать знания. Престижность научной и педагогической деятельности падает, что затрудняет селекцию кадров. Снижается и популярность чтения, на смену книгам и даже общению по телефону приходит обмен данными через мессенджеры.
Конечно, с одной стороны, социальные сети упростили доступ к получению информации, но параллельно они снизили порог её достоверности. Давайте будем откровенны: в интернете сегодня очень много явной лжи или домыслов. Даже в научном сообществе всё чаще и чаще встречаются ситуации, когда чьё-то частное мнение выдаётся за истину. При этом не учитываются такие факторы, как, например, несовершенство измерительных приборов, которые исказили результаты экспериментов, или отсутствие познаний об объекте исследования в целом, а лишь его частичное изучение.
Всё это способствует распространению антинаучных теорий и подходов, которые распространяются посредством сетевых систем и воспринимаются подрастающим поколением, как абсолютная истина. Допустим, очень многие дети и юноши искренне считают, что развитие возобновляемых источников энергии искусственным образом сдерживается лоббистами нефтегазовых корпораций, которые загрязняют нашу планету ради получения сверхприбыли. Молодёжь не понимает, что ветогенераторы и, особенно, солнечные панели обладают очень низкой плотностью вырабатываемой энергии и в то же время - высокой материалоёмкостью. Поэтому, если мы исключим углеводороды из энергобаланса, то, во-первых, будем платить за электричество в десятки раз больше, а, во-вторых, навсегда попрощаемся со стабильностью его поставок в сеть. То есть будем жить в условиях постоянных блэкаутов.
Это и есть основная причина, по которой возобновляемые источники не могут вытеснить ископаемое топливо, но молодёжь, попавшая под влияние либеральной идеологии, не понимает этого. В результате в обществе формируются новые ценности, на повестку дня выносятся эфемерные проблемы, которые откровенно мешают решать реально стоящие перед государством задачи, те, что важны для повышения качества жизни каждого гражданина России. Например, несколько лет назад очень популярной темой дискуссий, почему-то стала необходимость замены природного газа водородом, что при нынешнем уровне развития технологий попросту невозможно.
Да и не нужно. Напротив, нам следует продолжать газификацию страны, поскольку это идеальный ресурс, позволяющий, с одной стороны, обеспечить энергобезопасность и экономическую устойчивость, а, с другой, снизить антропогенную нагрузку на природу по сравнению с тем же углём или горючим. Более того, метан, как и нефть, можно вовлекать в глубокую переработку. Производить из него полимеры, а на их основе высокомаржинальную продукцию: одежду, мебель, шины, лаки, краски и многое другое.
Для того, чтобы подрастающее поколение понимало причинно-следственные связи происходящих вокруг событий, было мотивировано к труду, без которого невозможно никакое развитие, не стремилось уехать из страны, кроме как в сезон отпусков, нам, конечно же, следует отказаться от слепого копирования западных шаблонов. И создать такую систему высшего образования, которая позволила бы направить энергию общества на интенсификацию социально-экономического развития за счёт повышения качества подготовки кадров и создания прорывных технологий. Ещё раз повторю: потенциал отечественной высшей школы достаточен для того, чтобы это сделать.
- Что конкретно изменится в подготовке кадров после выхода из Болонского процесса?
Владимир Литвиненко: Санкт-Петербургский горный университет полностью перейдёт на подготовку студентов по новым учебным программам, которые рассчитаны на срок от 5 до 6 лет. Это вызвано, в том числе, просьбами со стороны работодателей и абитуриентов. Нынешние старшеклассники рассчитывают на то, что поступят в вуз, по окончанию которого получат полноценный диплом инженера, дающий конкурентное преимущество на рынке труда. Руководители флагманских нефтегазовых, горнорудных, энергетических, нефтехимических компаний также полностью поддерживают идею отказа от бакалавриата, поскольку недовольны качественным уровнем знаний и навыков подавляющего большинства выпускников, получивших четырёхлетнее высшее образование.
Их основная претензия – недостаток времени, выделяемого на практику. В связи с этим в новых учебных планах мы предусмотрим три временных отрезка, в ходе которых студенты будут получать производственные компетенции. Первый предполагает общее знакомство с тем или иным предприятием в составе группы. Далее, по окончанию третьего курса – приобретение навыков работы по профильной специальности в течение трёх-четырёх месяцев. После четвёртого курса – полугодовая преддипломная практика, куда включено, в том числе, освоение знаний по организации технологического цикла и его экономики. То есть мы переходим на подготовку инженеров в течение 5-6 лет, из которых 10-12 месяцев занимает практика.
Мы будем менять не только существующие стандарты образовательных программ, но и название некоторых направлений подготовки, планируем, что своё наименование сменят до 30% специальностей. Нам также необходимо создать условия для того, чтобы действующие студенты бакалавриата имели возможность получить полноценный диплом инженера, то есть продолжить обучение после 4 лет подготовки. Я не утверждаю, что нам удастся осуществить это по ходу грядущего учебного года, но такой запрос со стороны молодых людей и их родителей существуют. Они прекрасно понимают, что конкурентоспособность бакалавров на рынке труда, и так не самая очевидная, теперь станет ещё ниже.
Кроме того, в целях повышения качественного уровня учебных программ по различным направлениям подготовки будет организован наблюдательный совет, куда на уровне заместителей министров войдут представители различных министерств: промышленности и торговли, энергетики, труда, высшего образования и науки. Это позволит всем заинтересованным сторонам выработать общую позицию относительно будущего инженерного образования и поспособствует эффективной интеграции высших технических учебных заведений и промышленных предприятий.
Выход из Болонского процесса должен привести к сокращению дефицита высококвалифицированных кадров, востребованных реальным сектором экономики, появлению новых прорывных технологий. Но, конечно, всем нам необходимо понимать: реформирование отечественной высшей школы принесёт результат лишь в том случае, если в основе этого процесса будут лежать доверие и профессионализм.
