Советник президента США по национальной безопасности Джон Болтон, выступая на брифинге в Киеве, в очередной раз призвал страны Европы «искать альтернативы «Северному потоку-2». О том, к каким последствиям может привести отказ ЕС от развития совместных с нашей страной энергетических проектов, «Форпост» поинтересовался у сопредседателя Российско-Германского сырьевого форума, ректора Санкт-Петербургского Горного университета Владимира Литвиненко.
Сегодня все государства мира потребляют всё больше и больше энергоресурсов. Получить необходимые для развития своих экономик объёмы Германия и некоторые другие страны Европы хотят через трубопровод «Северный поток-2». Допустим, он не будет построен. За счёт чего они смогут компенсировать эту потерю? Быть может, за счёт возобновляемых источников энергии?
Альтернативные источники энергии, получившие широкое распространение в некоторых странах Европы, обладают одним очень существенным недостатком. Дело в том, что сегодня в мире не существует устройств, которые могли бы аккумулировать и хранить выработанную ветряными генераторами или солнечными батареями энергию. То есть мы должны сразу же использовать весь объём генерации.
Для того, чтобы обеспечить потребность промышленности и населения в периоды безветрия или пиковых нагрузок на сеть в любом случае необходимы газ, нефть или уголь. Особенно в ФРГ, которая после трагедии на Фукусиме взяла курс на закрытие атомных станций.
В том случае, если доля углеводородов в общем энергобалансе того или иного государства будет слишком мала, оно рискует столкнуться с веерными отключениями электроэнергии. И хорошо, если на улице будет лето, зимой это грозит привести не просто к точечным проблемам, а к настоящему коллапсу.
Разговоры об отказе от углеводородов за счёт развития ВИЭ поддерживаются, прежде всего, теми, кому выгодна система муниципальных субсидий для выкупа «зелёной» электроэнергии у производителей. Ведь в той же Германии закон обязывает сетевые компании принимать солнечную и ветряную энергию в приоритетном порядке, в бюджете предусмотрены дотации на эти цели.
Забота об экологии, конечно, очень важна. Но не стоит забывать о том, что альтернативная энергетика гораздо дороже традиционной, разницу же в цене, несмотря на субсидии государства, приходится оплачивать рядовым потребителям. Сегодня стоимость кВт-ч в ФРГ примерно в 6 раз выше, чем, например, в Петербурге.
То есть без углеводородов Европе сегодня не обойтись. Особенно, без газа, который считается самым чистым по сравнению с нефтью и углём ископаемым ресурсом. Но Россия – не единственная страна, которая располагает его значительными запасами. Именно на это постоянно и намекают американцы.
А кто может поставить в северную и центральную Европу и, в частности, в Германию необходимые объёмы газа? Добыча в Норвегии достигла своего пика и, по прогнозам, после 2020 года пойдёт на спад. В Нидерландах это уже произошло. Алжир экспортирует «голубое топливо» в южно-европейские страны – Италию, Францию, Испанию, возможность его экспансии на другие рынки по ряду причин, в том числе из-за роста внутреннего спроса, вызывает сомнение.
Максимальная мощность Транскаспийского трубопровода, который по планам должен доставить в Европу газ из Туркменистана и Азербайджана, вдвое меньше, чем у «Северного потока». Это совершенно не те объёмы, наличие которых способно всерьёз изменить ситуацию.
Выход на берег «Северного потока» в Германии
Американцы, конечно, заинтересованы в том, чтобы выйти на европейский рынок, и не стесняются использовать для этого политическое давление. Но СПГ из Соединённых Штатов в лучшем случае, при наличии всей необходимой инфраструктуры для его разжижения, на 40% дороже, чем трубопроводный газ из России. То есть его закупки приведут к увеличению финансовой нагрузки на потребителя – население и промышленные предприятия. Экономически СПГ нецелесообразен, и все в Европе это прекрасно понимают.
Но американцы говорят именно о том, что стратегическая важность энергетических проектов должна превалировать над экономической составляющей. Тот же Джон Болтон заявил о необходимости уйти от российской «монополии» в поставках. То есть предложил европейцам раскошелиться ради диверсификации.
У нас нет никакой монополии на европейском рынке. Например, Германия (наш самый крупный потребитель в ЕС) долгие годы получала из России лишь треть от всего импортируемого этой страной объёма газа, остальное – из Норвегии и Нидерландов. Да, сейчас эта доля начала расти, и, по прогнозам, может достигнуть 50%. Но здесь всё строится на принципах обоюдной выгоды, диктуется здравыми законами рынка.
Главный враг добрососедских отношений – это недоверие. И представители США своими словесными интервенциями, безусловно, пытаются спровоцировать его всплеск ради собственной выгоды. Но реальность заключается в том, что Россия всегда полностью исполняла взятые на себя обязательства. Поставляла сырьё на экспорт в полном объёме и в оговоренные сроки, а при необходимости, в случае, например, сильных холодов – увеличивала поставки.
Поэтому речь следует вести не о «чрезмерной» зависимости ЕС от России, а о том, что наша страна ещё долгие годы будет способна бесперебойно обеспечивать Европу сравнительно дешёвыми и крайне необходимыми для развития её экономики ресурсами.
В том случае, если ЕС всё-таки поддастся на уговоры США и снизит импорт нашего газа, сможем ли мы продать его на других рынках?
Сегодня вектор потребления энергоресурсов переместился в сторону Азиатско-Тихоокеанского региона. Там выгоднее продавать сырьё, поскольку его стоимость там выше. Россия не стоит в стороне от этого процесса. «Газпром» строит трубопровод «Сила Сибири», наши танкеры с СПГ на борту разгружаются в китайских и индийских портах.
Но я бы поставил вопрос несколько иным образом. Какой стратегический путь развития сегодня приоритетен для отечественного минерально-сырьевого комплекса? Мы будем наращивать экспорт сырья или увеличивать внутреннее потребление? И если мы выбираем второй вариант, то за счёт реализации каких проектов? Ответов на эти важнейшие вопросы сегодня нет ни у кого в Правительстве России.
В наших недрах лежат огромные запасы полезных ископаемых, и это несомненное конкурентное преимущество перед другими странами. Разговоры о некой «нефтяной игле», которая мешает нам прогрессировать, не имеют под собой никакого основания - их провоцируют государства, вынужденные импортировать сырьё для того, чтобы обеспечить привычный для себя уклад жизни.
Но для того, чтобы экономика Россия сделала новый качественный шаг вперёд, нам недостаточно развивать добывающую отрасль. Нам нужно увеличивать долю глубокой переработки углеводородов в ВВП, строить предприятия, ориентированные на выпуск высокотехнологичной продукции, в том числе нефтехимические производства.
Подобные проекты сегодня запускают «Лукойл», «Роснефть» и некоторые другие компании. Но для того, чтобы этот процесс превратился в систему, недостаточно «доброй воли» их руководства, необходимо наличие чётких и понятных участникам рынка стратегических планов государства относительно развития перерабатывающей отрасли.
