Прошедший год для судебной системы России запомнился реформой, благодаря которой институт коллегии присяжных столкнулся с рядом изменений. Кроме расширения списка уголовных статей для слушания и изменения количества присяжных заседателей появились новые локации, где обвиняемые в преступлениях могут надеяться на вердикт обычных людей - все районные и городские суды российских субъектов. «Форпост» обсудил с первым заместителем прокурора Ленинградской области Магомедом Дибировым нововведение и узнал, как оно приживается в 47-м регионе.
Ольга Яковлева: В этом году российский институт коллегии присяжных переживает реформирование. С 1 июня начал действовать закон, согласно которому расширился перечень уголовных дел, которые могут быть рассмотрены с участием суда присяжных, сократилось количество присяжных и сам институт появился в районных и городских судах. Как обстоят дела в Ленинградской области?
Магомед Дибиров: В районах области, как и на всей территории России, я думаю, реформа встречает у себя на пути примерно одинаковые проблемы – отсутствие в районных судах приспособленных для такой формы судопроизводства больших залов заседаний, плохая явка кандидатов, нехватка у обвинителей и судей районного звена опыта участия в подобных процессах. Благо, что о большинстве из них нам было известно заранее, так как изменения в уголовно-процессуальный закон, касающиеся суда присяжных, законодатель сделал с «отложенным стартом», предоставив почти два года на подготовку к ним. Наши прокуроры отделов уголовно-судебного управления выезжали в районные, городские суды, осматривали их оснащенность, беседовали с председателями судов на предмет возможных проблем, равно как и с прокурорами районного уровня. Также этого времени нам хватило, чтобы провести несколько учебных занятий для государственных обвинителей, где их коллеги из аппарата прокуратуры области обучали тонкостям процесса с присяжными заседателями.
О.Я.: Тогда была учёба, сейчас уже практика. С какими сложностями вы продолжаете сталкиваться?
М.Д.: На протяжении первой половины 2018 года мы пристально следили за тем, чтобы органы местного самоуправления сформировали к 1 июня соответствующие списки кандидатов в присяжные заседатели, без которых начать процедуру отбора судьям в районных судах начать было бы в принципе невозможно. Такие списки, в итоге, были сформированы, однако, мы столкнулись с тем, что объем некоторых из них сравнительно мал, а явка кандидатов, как я упомянул выше, оставляет желать лучшего – всего один из десяти кандидатов приходит на отбор коллегии, поэтому в некоторых районах со временем может сложиться такая ситуация, когда возможности аппарата суда по вызову дополнительных кандидатов на отбор просто будут исчерпаны. Естественно, мы не оставим данную ситуацию без внимания и соответствующих мер реагирования, при необходимости.
О.Я.: В Лодейнопольском районе Ленобласти, где состоялся первый в регионе суд с участием коллегии присяжных, живёт около 20 тысяч человек. Как стороны судебного процесса обошли возможный субъективизм коллегии присяжных?
М.Д.: Вероятность знакомства присяжных заседателей с кем-либо из участников процесса – это одна из первых мыслей, которая приходит в голову при разговоре о проблемах суда присяжных в небольших районах. Совсем свежий пример: в ходе отбора присяжных по одному из уголовных дел, находящемуся сейчас на рассмотрении, государственному обвинителю пришлось заявить трем из шестнадцати кандидатов отвод, в связи с их знакомством с адвокатом (бывшие коллеги, просто друзья и т.д.). При наличии такой проблемы возрастает и вероятность оказания незаконного воздействия на присяжных с целью склонения к принятию незаконного решения. Однако, мы ориентируем государственных обвинителей выявлять предпосылки к таким ситуациям еще на стадии отбора кандидатов в присяжные, равно как и выяснять у них осведомленность об обстоятельствах рассматриваемого дела из иных источников – местные СМИ, слухи и так далее.
Самоотводы кандидатов в присяжные по моральным соображениям периодически заявляются, в основном женщинами. В нашей практике также имелся случай, когда уже вошедший в коллегию присяжных мужчина отказался по религиозным соображениям при принятии присяги произносить слово «клянусь». Вместо этого он говорил суду «обещаю». Однако, клятва принятия на себя обязанностей присяжного заседателя – это требование уголовно-процессуального закона, в связи с чем такого присяжного пришлось суду заменить запасным.
В начале декабря 2018 года в Лодейнопольском городском суде был вынесен приговор, основанный на обвинительном вердикте коллегии присяжных. Шесть человек признали местного жителя виновным в том, что 12 лет назад он обворовал одного человека, ограбил другого и убил третьего. Это стало первым решением в Ленинградской области, вынесенным после принятия закона о «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации».
О.Я.: Есть люди, для которых суд с участием коллегии присяжных возможен только в так называемых субъектных судах. Они не совсем понимают, как институт может работать в местных судах. Как выстраивалась система работы с присяжными на заседаниях в Лодейнопольском городском суде?
М.Д.: На отдельных примерах это сложно рассказывать. В целом для того, чтобы убедить присяжных заседателей в том, что доказательства виновности обвиняемого имеются, допрашиваются свидетели, которые и должны подтвердить версию обвинения. Также мы стараемся наглядно продемонстрировать присяжным доказательства, которые имеются в деле. Используются аудио, видео, схемы мест преступлений. Мы просто объясняем сложные экспертные заключения по делам о причинении тяжких телесных повреждений. При необходимости вызываем эксперта, который может пояснить, почему он дал то или иное заключение. Всё это делается для того, чтобы простым доступным человеческим языком, без непонятных юридических терминов, объяснить людям почему мы считаем, что обвиняемый виноват.
То есть в каждом конкретном случае мы выстраиваем обвинение и представляем доказательства так, чтобы присяжный заседатель не колебался и был уверен в своей правоте, когда он будет выносить обвинительный вердикт. Если будет колебаться – это не в нашу пользу, не в пользу обвинения. Этим сразу может воспользоваться сторона защиты, которая может построить на этом свою оправдательную линию.
О.Я.: Получается некая «битва титанов» в борьбе за оправдательный или обвинительный приговор. Сейчас часто говорят об «обвинительном праве» в России. Согласно различным данным, в позапрошлом году оправдали 1,6 тысяч человек, что втрое меньше, чем в 2013. Зачастую обвинительные приговоры можно списать, например, на то, что на судью оказывалось давление, следствие проходило с процессуальными ошибками. Но возможны ли подобные случаи с судом присяжных?
М.Д.: Неравенство обвинительных и оправдательных приговоров при действующем в Российской Федерации уголовно-процессуальном законодательстве – это нормальная и вполне закономерная ситуация, так как до стадии судебного рассмотрения уголовное дело проходит многослойный фильтр, состоящий из нескольких самостоятельных стадий привлечения лица к уголовной ответственности. Сначала проводится так называемая доследственная проверка, в ходе которой устанавливается наличие, либо отсутствие признаков преступления. Решение, принятое по её результатам – как постановление о возбуждении уголовного дела, так и об отказе в возбуждении, проверяется прокурором на предмет законности и обоснованности. В ходе расследования уголовного дела контроль осуществляется также и руководителем следственного органа, им же согласуется обвинительное заключение, после чего дело направляется для проверки в прокуратуру на предмет возможности направления в суд. В прокуратуре материалы уголовного дела изучают помимо самого прокурора его помощники и заместители. При такой системе вероятность незаконного привлечения лица к уголовной ответственности стремится к минимальным значениям, в отличии, например, от правовой системы США, где нет такой многоступенчатой и формализованной стадии предварительного расследования, что позволяет, с одной стороны, сократить сроки передачи уголовного дела в суд, но увеличивает вероятность появления в судебном следствии новых доказательств со стороны защиты, опровергающих версию обвинения. Кроме этого, когда приводится статистика оправдательных приговоров в тех же Соединенных Штатах, зачастую не учитываются так называемые «сделки со следствием» - аналог нашего особого порядка судебного разбирательства, когда обвиняемый полностью соглашается с предъявленным обвинением, доказательства не исследуются и решается вопрос только по наказанию. А ведь таких судебных решений и в США, и в России – подавляющее большинство.
О.Я.: В чем особенность работы обвинителя в суде присяжных?
М.Д.: Присяжных заседателей не зря называют «судьями факта», поскольку в ходе рассмотрения уголовного дела их вердикт устанавливает наличие, либо отсутствие только фактических обстоятельств дела. Юридическую квалификацию содеянного и наказание в последующем назначает судья самостоятельно. Присяжные по данному вопросу могут лишь признать подсудимого заслуживающим снисхождения, что ограничит председательствующего при назначении наказания двумя третями от максимально строгой санкции за преступления.
При этом законом запрещено сообщать присяжным в ходе процесса сведения о личности подсудимого, способные вызвать у них определенное предубеждение в отношении данного лица, в том числе сведения о наличии судимостей.
Выступление государственного обвинителя перед присяжными заседателями, безусловно, отличается от обычного судебного процесса по уголовному делу. Оно более эмоционально, содержит минимум юридической терминологии и апеллирует к простым человеческим понятиям о добре и зле, справедливости. Прокуроры используют при этом различные наглядные элементы в виде карт, схем и рисунков, а в ходе судебного следствия больше внимания уделяют фотографиям и вещественным доказательствам, а не монотонному чтению письменных материалов.
В другом случае, когда дело рассматривается судьей единолично, прокуроры, напротив, делают акцент на самых спорных, с юридической точки зрения, моментах уголовного дела, приводя подробную мотивировку, отстаивая ту или иную квалификацию действий подсудимого, опровергая защитные версии.
О.Я.: А возможна ли ситуация, когда коллегия присяжных оправдывает обвиняемого, снова ведётся расследование дела и спустя время на скамью подсудимых попадает тот же самый человек, которого коллегия присяжных оправдала? Если да, то может ли его дело снова слушаться с участием коллегии присяжных?
М.Д.: Нет, если человек был оправдан и приговор вступил в законную силу, независимо от того, в каком составе суда это решение было принято, вернуться на скамью подсудимых по тому же обвинению он уже никогда не сможет.
О.Я.: Вернёмся к районным и городским судам. Как вы думаете, что даст появление института коллегии присяжных в местных судах?
М.Д.: Это очень сложный вопрос, споры на эту тему в юридической среде идут давно. Одни считают этот институт пережитком прошлого, пришедшим из средневековой Англии, другие – неотъемлемой частью судебной системы в современном правовом государстве. Так или иначе, участие непрофессиональных юристов в отправлении правосудия, с одной стороны, увеличивает вероятность судебной ошибки, играет свою роль «человеческий фактор», но с другой – придает судебным решениям, принятым в каждом конкретном районе, субъекте нашей страны, большую легитимность, поскольку в процессе участвуют простые граждане, живущие на данной конкретной территории, где совершено преступление.
