Аналитики Goldman Sachs заявили о том, что стоимость нефти в наступившем году достигнет 65 долларов за баррель. Основанием для такого прогноза стало недофинансирование отрасли, связанное с резким сокращением доходов профильных компаний. «Форпост» решил выяснить, насколько реалистичен такой сценарий.
Глава отдела сырьевых товаров финансового конгломерата Джеффри Карри в эфире телеканала CNBC отметил, что рынок нефти будет испытывать дефицит предложения, и это приведёт к дальнейшему росту цен. Причём как в краткосрочной, так и в среднесрочной перспективе, поскольку пандемия – далеко не единственная причина, способствующая сокращению инвестиций в геологоразведку. Не менее важным фактором является и увеличение объёма вложений в возобновляемые источники энергии, которые, по сути, забирают средства у нефтегазового сектора.
По мнению Карри, падение спроса на углеводороды и, как следствие, снижение их биржевых котировок произойдёт не скоро - лишь после того как в полной мере начнёт функционировать так называемая «зелёная инфраструктура». Однако возможные сроки этого события он не назвал.
«В нынешнем году ситуация с вхождением в зимний полевой сезон, как никогда сложная. Пандемия, которая привела к резкому снижению цен на нефть и газ, действительно демотивировала большую часть участников рынка. Они уменьшили свои бюджеты и объём геологоразведочных работ. Крупные нефтегазовые корпорации так или иначе переносят сроки их выполнения на лучшие времена. То есть процесс восполнения ресурсной базы, который лежит в основе устойчивого развития мировой экономики, поставлен под угрозу срыва», - говорит президент крупнейшей в России геологоразведочной компании «ГЕОТЕК Сейсморазведка» Владимир Толкачев.
При этом он заверяет, что сам холдинг «воспринимает нынешнюю конъюнктуру спокойно» и собирается осуществить все запланированные ранее проекты, в том числе масштабные работы в Ухте, на Ямале и в Казахстане.
По мнению ведущего эксперта в области ТЭК, ректора Санкт-Петербургского горного университета Владимира Литвиненко, минерально-сырьевой комплекс продолжит ощущать нехватку инвестиций и после окончания пандемии. Ведь его недофинансирование связано в первую очередь не с коронавирусом, а с позицией высокоразвитых постиндустриальных держав, входящих в число основных потребителей нефти и газа.
Владимир Литвиненко: Большинство постиндустриальных государств не могут самостоятельно обеспечивать себя полезными ископаемыми, в том числе энергоресурсами. В связи с этим ими было принято решение о переходе на возобновляемые источники энергии, что позволило бы уйти от сырьевой зависимости. Проблема в том, что конкурировать с природным газом, как по цене, так и по эффективности, ВИЭ не могут. Поэтому их внедрение субсидировалось национальными правительствами, а повышение их доли в общей структуре генерации вело к увеличению стоимости электричества для населения и предприятий.
Параллельно в общественном сознании формировалось мнение о том, что именно «зелёные технологии» уже в недалёком будущем лягут в основу глобального топливно-энергетического баланса. А углеводороды окажутся на периферии, поскольку представляют собой пещерное топливо, из-за которого происходит потепление климата. Дохлую лошадь, с которой пора слезать. Причём такую повестку формируют не профессионалы, работающие в отрасли, а политики, которые имеют весьма смутное представление об инструментах, призванных способствовать стабильности в ТЭК
Подрастающее поколение, современная западная молодёжь входит во взрослую жизнь, принимая это утверждение за аксиому. И считает, что уже завтра или, в крайнем случае, послезавтра можно будет отказаться от потребления нефти и газа. А не происходит этого лишь потому, что мешают «плохие русские», живущие, в том числе, за счёт импорта сырьевых ресурсов.
На самом деле всё совсем не так. Как бы мы ни хотели, но в ближайшие несколько десятилетий обеспечить устойчивость топливно-энергетического комплекса сами по себе возобновляемые источники энергии не смогут. Хотя бы потому, что не существует доступных технологий, которые были бы способны аккумулировать в промышленных масштабах электричество, выработанное ветрогенераторами и солнечными панелями. А значит, им нужна подстраховка на случай, если ветер вдруг утихнет, а солнце уйдёт за тучу. В противном случае мы погрязнем в бесконечных блэкаутах.
Ещё год-два назад в ЕС говорили, что такой страховкой является природный газ. Ведь при его сжигании на ТЭЦ в атмосферу попадает значительно меньше вредных веществ, чем при сжигании угля, который, к слову сказать, по-прежнему, играет очень важную роль в энергетическом комплексе Германии, Польши и многих других стран. Но теперь официальная риторика Евросоюза вдруг изменилась. Газ неожиданно стал изгоем, источником выбросов СО2 похлеще, чем уголь. Его перспективы невозможно обсудить ни на одной конференции. Там теперь говорят исключительно о водороде, при этом старательно избегая такой острой и малоизученной темы, как безопасность его транспортировки и хранения.
Банкирам запрещают инвестировать в нефтегазовый сектор, всерьёз обсуждается вопрос о введении в Европе углеродного налога. То есть предпринимаются колоссальные усилия к тому, чтобы искусственно ускорить процесс энергоперехода. Ну, хорошо, допустим, Германии удастся за счёт огромных финансовых вложений и значительного повышения конечной цены практически всех немецких товаров, в которые будет заложена возросшая стоимость электричества, стать к 2050 году климатически нейтральным государством. Но что будет с Болгарией, Грецией? В каком удручающем состоянии окажутся их национальные экономики?
По факту мы формируем сегодня парадоксальное будущее, в котором спрос на нефть и газ продолжит расти, в том числе за счёт азиатских и африканских государств, а также развития нефтехимии, но предложение при этом начнёт постепенно падать. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять к чему это приведёт: дефициту сырья и резкому взлёту котировок. Предпосылки для такой конъюнктуры уже созданы. Так, ежегодные капитальные вложения в добычу нефти за последние 6 лет снизились в мире с 900 до 400 млрд долларов. Их уровень сегодня примерно на 40% отстаёт от необходимого.
Так что если отношение к роли углеводородов в деле обеспечения устойчивости глобальной экономики не будет пересмотрено, в ближайшие 5-10 лет стоимость нефти обновит свои исторические максимумы.Что же касается уровня концентрации СО2 в атмосфере земли, то это самое неопасное следствие техногенеза.
Я бы хотел заметить, что человечество в начале нового столетия столкнулось с осознанием необходимости формирования новой энергетической стратегии. Суть завтрашнего энергетического мирового уклада, это, конечно же, ни в коем случае не избавление от углеводородов, а постепенная эволюционная замена их новыми источниками и технологиями не загрязняющими окружающую среду в процессе генерации. Но и в перспективе рост спроса на углеводороды очевиден, так как национальные экономики будут развиваться, а реальной замены им рынок предложить не может.
