Более 100 лет назад был проведен опыт, напоминающий спиритический сеанс. Анатолий Болдырев пригласил всех желающих на публичную демонстрацию нового метода определения кристаллов. Гости мероприятия могли предоставить профессору Горного института любые минералы, и он диагностировал их, даже не глядя на камни. Как объяснялись эти экстрасенсорные способности?
Мероприятие являлось вовсе не цирковым номером, а научным экспериментом. Ассистенты измеряли углы между гранями кристаллов и озвучивали полученные цифры ученому. Он сверял их с собственной таблицей, в которой строго систематизировал все возможные варианты и сопоставил им конкретные минералы. Двенадцать из тринадцати экземпляров Анатолий Капитонович определил безошибочно, и только с очень редким болеитом, который незадолго до эксперимента был прислан в Санкт-Петербург из Мексики, возникла заминка. Это был успех!
Геолог родился в 1883 году в Курской губернии в семье бывшего крепостного крестьянина, ставшего влиятельным купцом. Окончив Харьковское реальное училище первым по успеваемости, в 1901 году юноша успешно выдержал экзамены в Петербургский горный институт.
«Дошел до 3-го курса быстро и беспрепятственно», – писал сам Болдырев в автобиографии. В 1903 году он начал получать специализацию в области кристаллографии, минералогии и петрографии под руководством основоположника современной кристаллографии Евграфа Федорова. Именно это знакомство определило дальнейшие научные интересы молодого человека.
| Ранее в науке преобладало описательное направление внешних форм кристаллов, однако Евграф Степанович заглянул внутрь материалов и представил законы их построения. Впервые в истории он установил 230 способов расположения элементарных частиц в кристаллах и назвал их пространственными группами. Ученый предсказал все возможные структуры вещества, всю его вероятную симметрию. По значимости этот прорыв можно сравнить со знаменитой таблицей Менделеева. |
В свою первую экспедицию 20-летний Болдырев отправился под руководством знаменитого учителя. Федоров взял студента в малоизученный район Кандалакшской губы Белого моря и Мурманского побережья, где поручил сбор и сортировку местных природных ископаемых. Затем профессор вернулся в столицу, оставив молодого человека самостоятельно проводить исследования. Результатами поездки стали доклад на заседании Академии наук и первый серьезный научный труд «Петрография восточного Мурмана (Лапландия)». Казалось бы, какой блестящий старт карьеры, однако от обучения перспективного студента отвлекла политика. Причем, не на месяц-два, а на 15 лет!
Болдырев был активным участником студенческих волнений – выступал на демонстрациях, где яростно осуждал правительство, начавшее войну с Японией, выказывал недовольство относительно избиений заключенных, информация о которых просочилась в газеты, и применения в тюрьмах высшей меры наказания. В 1910 году Анатолий Капитонович за «подрывную деятельность» был исключен из института, арестован и сослан на три года на Северный Урал. Ему оставили право работать по специальности, что позволило юноше перевестись в Нижний Тагил и устроиться геологом. Возглавляемая Болдыревым геологоразведочная партия Нижнетагильского округа искала золото, платину, медь, хром, асбест. Помимо полевых работ он публиковал научные труды по кристаллооптике, региональной петрографии, буровому делу, теории подсчета запасов металлов в россыпях.
В 1913 году в честь празднования 300-летия дома Романовых была объявлена амнистия. Молодой человек вернулся в Петербург, но восстановиться в альма-матер не удалось. Он получил место гидрогеолога в Министерстве государственных имуществ. Далее была Первая мировая и мобилизация, во время он служил ратником, химиком на заводе дымовых завес и даже санитаром.
К концу войны острый политический кризис власти, резкое недовольство либерально-буржуазных кругов единоличной политикой царя и массовые выступления рабочих и солдат привели к революции. Болдырев вступил в партию эсеров. Через несколько месяцев он вышел из нее, но принадлежность к самой влиятельной немарксистской социалистической организации в будущем стала роковой для минералога.
В 1918 году Анатолий Капитонович, которому исполнилось 35 лет, получил долгожданную возможность вернуться в Горный институт. Спустя год он получил звание горного инженера и должность преподавателя кристаллографии, еще через полгода стал профессором и заведующим кафедрой минералогии и кристаллографии, сменив на посту Евграфа Федорова. В 1924 году ученого избрали на должность декана Геологоразведочного факультета, что позволило ему создать на базе вуза одну из первых в СССР рентгенометрических лабораторий, первую и единственную в стране кристалломодельную мастерскую, две гониометрических и кристаллизационную лаборатории.
Период с 1918 по 1938 года стал наиболее плодотворным для Анатолия Капитоновича.
Предложенный им новый метод определения кристаллов по углам граней был признан наиболее простым и доступным, чем все используемые ранее. Он давал обоснованную возможность проводить минералогический и петрографический анализы камней с помощью специального оборудования. Геолог также создал приборы, облегчающие вычерчивание стереографических проекций - угловой циркуль и стереографический транспортир.
Так, ученик Болдырева Виктор Михеев при работе с образцами институтского музея обнаружил ошибку: минерал, который был классифицирован как рутил (титановая руда), на деле оказался касситеритом, содержащим олово. Это дало возможность обнаружить в Челябинской области Атлянские оловянные россыпи. Страна, восстанавливающаяся после разрухи и вставшая на путь индустриализации, остро наждалась в полезных ресурсах. Металл был необходим в самых разных отраслях: от вооружения и радиотехники до изготовления типографской краски и консервных банок.
Параллельно Болдырев поступил на службу в Геологический комитет и в течение последующих 20 лет вел исследования полезных ископаемых на Урале, Алтае, в Восточном Забайкалье. Анатолий Капитонович разработал классификацию запасов (по категориям А, В, С1 и С2), которая используется и в настоящее время. Помимо отработки вопросов картирования месторождений и теории подсчета запасов он пополнял коллекцию Горного музея уникальными минералами.
Среди них – полутораметровый кристалл сине-зеленого берилла, найденный ученым в Тигерецких Белках и экспонируемый сегодня в колонном зале музея.
Ученый основал Федоровский институт кристаллографии, минералогии и петрографии, активно преподавал и публиковался, многие из его трудов стали научной классикой и настольными учебниками. Наиболее значимые – три тома «Курса описательной минералогии», «Кристаллография», «Определитель кристаллов» и «Рентгенометрического определителя минералов».
Болдырев как крупнейший кристаллограф страны стал признанным авторитетом не только на родине, но и за рубежом. Его избрали членом Французского минералогического общества, пригласили в Испанию на Международный геологический конгресс и в Германию для проведения рентгенометрических исследований.
Когда в 1934 году начала работу Высшая аттестационная комиссия, и были введены ученые степени, Анатолию Капитоновичу первому присвоили степень доктора геологических наук, причем без защиты диссертации, по совокупности заслуг.
Ночью 8 октября 1938 года в профессорскую квартиру постучались. Бывший политический ссыльный за свою жизнь множество раз подвергался арестам и вызовам в ВЧК, ОГПУ и НКВД. Задержание могло продлиться 2 дня, а могло 2 месяца. Но в этот раз поводом стала не очередная проверка, а донос коллеги, который завидовал успеху геолога и метил на его место в институте. В обвинительном заключении Болдыреву припомнили и членство в «антисоветской организации», и зарубежные командировки. В итоге приговорили к пяти годам лишения свободы и этапом направили на Колыму. Такая вот научная полемика по-сталински…
Выдающий кристаллограф стал землекопом на строительстве усть-тасканской электростанции. Здоровье не выдержало, и полгода он провел в санчасти, погибая от истощения и цинги. В 1940 году его ученик – начальник геологоразведочного управления Дальстроя Валентин Цареградский – нашел способ помочь. Он направил рапорт на имя Сталина с просьбой расконвоировать двадцать необходимых ему для работы людей. Первым по списку стоял старый учитель.
Болдырева с другими специалистами по горному делу перевели в Магадан. Фактически он стал научным руководителем научно-исследовательского отдела Дальстроя и снова смог заняться привычным делом - решению задач, связанных с геологоразведкой на северо-востоке страны. Правда, работая в главном здании организации, ночевать возвращался на зону.
В 1943 году срок подошел к концу. Полный планов и задумок ученый, стремился возвратиться в Петербурге. Пока же, добиваясь снятия судимости, оставался в Магадане. Жизнь начинала налаживаться. В ноябре 1944 года ему была объявлена благодарность и выдана премия в размере 2000 рублей «как способствовавшему открытию и разведке месторождений полезных ископаемых и направлению геолого-поисковых работ на открытие новых месторождений». А 24 февраля 1945 года Президиум Верховного Совета СССР и вовсе наградил бывшего, но еще не реабилитированного заключенного орденом «Знак Почета». Ректорат Ленинградского Горного института прислал письмо, в котором приглашал занять кафедру кристаллографии. Но суровый Колымский край не отпустил ученого…
Ровно 75 лет назад, в 1946 году на ледовой дороге, шедшей вдоль Охотского моря, внезапно ушла под лед машина. Геолог с мировым именем смог выбраться из морской полыньи, преодолел сотни метров до берега и поднялся по высокой каменистой террасе. Но когда в прямой видимости был населенный пункт, силы закончились. Анатолий Капитонович насмерть замерз.
Судимость «за недоказанностью виновности» была снята только в 1957 году. В честь выдающегося кристаллографа названы редкий минерал и вершина в Верхнеколымском нагорье, улица и сквер в Магадане.
