Перейти к основному содержанию

Молодые учёные, вернувшиеся из Антарктиды, рассказали о том, в каких условиях живут российские полярники

Антарктида
© Форпост Северо-Запад / На фото: Молодые учёные Горного университета на побережье Антарктиды, вблизи станции Прогресс

В Петербург из Антарктиды возвратилось научное судно «Академик Трёшников». Оно привезло в город на Неве уникальный образец древнего льда, возраст которого превышает 560 тысяч лет. На поверхность с глубины более 3 километров его подняли буровики Санкт-Петербургского горного университета вместе со своими коллегами из ААНИИ.

Мало, кто представляет, в каких условиях живут и работают учёные на станции Восток, построенной на безжизненном ледовом плато, высотой почти 4 тысячи метров над уровнем моря. Именно здесь была зафиксирована самая низкая температура на Земле за всю историю метеонаблюдений - «-89,2» градуса Цельсия. Флора и фауна там полностью отсутствуют, поскольку выжить в таких условиях практически невозможно.

Восток
© Форпост Северо-Запад / Вид на станцию Восток с вершины бурового комплекса им. Б.Б.Кудряшова

И, тем не менее, люди приспособились к этой максимально неблагоприятной для них среде. Адаптировались к низкому содержанию кислорода в воздухе, холоду, который не даёт уснуть, привыкли есть на обед недоваренный рис и терпеть полное отсутствие бытовых удобств. Год из года они возвращаются на Шестой континент и продолжают исследования, связанные, в том числе, с изучение палеоклимата.

«Форпост» решил поинтересоваться у молодых учёных Санкт-Петербургского горного университета, которые вернулись из Антарктиды на корабле «Академик Трёшников», их впечатлениями от экспедиции. Лишь один из них бывал на Востоке раньше, остальные - ведущий инженер и двое аспирантов – оказались там впервые.

- Какие были ожидания перед началом экспедиции? И насколько они совпали с реальностью?

Антарктида
© Форпост Северо-Запад / На фото: Вячеслав Кадочников (слева) в тоннеле, ведущем к станции, после разгрузки продовольствия

Вячеслав Кадочников, ведущий инженер Горного университета: Поскольку я направлялся в Антарктиду впервые, конечно, было огромное количество эмоций. Я прекрасно понимал, что участвую в большом и очень важном для всего человечества деле. Например, одна из задач, которая перед нами стояла, - отбор кернов льда из скважины над озером Восток. Они были сформированы в разные периоды геологической истории нашей планеты, поэтому, изучив их, можно узнать, какие климатические изменения происходили в различные эпохи, каковы были их причины и сделать прогнозы на будущее.

Антарктида
© Форпост Северо-Запад / На фото: керн льда, отобранный из скважины над озером Восток с глубины более 3300 метров

Кроме того, нам нужно было испытать в полевых условиях инновационное оборудование, которое ляжет в основу нового бурового комплекса. Его строительство запланировано на ближайшие годы.

Антарктида
© Форпост Северо-Запад / На фото: Начальник научной партии Горного университета Алексей Большунов, научный руководитель Сергей Игнатьев и аспирант Дмитрий Васильев проводят эксперимент, связанный с повышением эффективности процесса транспортировки ледяного шлама при бурении

Конечно, я прекрасно понимал, что участие в этом уникальном путешествии также открывает очень много возможностей для моего личностного и профессионального роста. Но для того, чтобы сделать шаг наверх нужно быть устойчивым к стрессовым ситуациям, уметь держать себя в руках, создавать вокруг себя позитивную среду. В принципе, мои ожидания оправдались. Мы выполнили все задачи, поставленные ректором Владимиром Литвиненко, закалились в непростых условиях Антарктиды и поддержали имидж Санкт-Петербургского горного университета как мирового лидера в области бурения во льдах.

- Как прошла акклиматизация? Что было самым сложным? Мороз, низкое давления, замкнутое пространство?

Антарктида
© Форпост Северо-Запад / На фото: Дмитрий Васильев на научной станции Восток

Дмитрий Васильев, аспирант Санкт-Петербургского горного университета: Акклиматизация у всех прошла по-разному в силу возраста и физических кондиций. Некоторым понадобилась медицинская помощь, а кто-то справился самостоятельно. Но в любом случае это было непросто. Мы находились на высоте почти 4 тысячи метров над уровнем моря. Давление там вдвое ниже обычного, воздух разряженный. Из-за этого на первых порах тебе очень трудно дышать, ты быстро устаёшь, голова у многих болит, даже кровь идёт из носа.

По правилам безопасности в связи со всем вышесказанным приступать к работе рекомендуется спустя 3 дня после заезда на станцию. Но мы из-за сложных метеоусловий прибыли на Восток позже, чем планировалось, поэтому пришлось этими предписаниями пренебречь. Кто-то приступил к работе сразу же, в первый день, а мы – на второй.

Антарктида
© Форпост Северо-Запад / На фото: Вячеслав Шадрин (справа) поднимает керн возрастом около полумиллиона лет из скважины над озером Восток

Вячеслав Шадрин, аспирант Горного университета: Благодаря тому, что мы сразу же втянулись в работу, удалось выполнить все задачи, поставленные руководством. Мы прилетели на станцию 28 декабря, а уже 4 января отобрали первый керн с глубины около 3300 метров. То есть с момента заезда на Восток до поднятия керна прошло меньше недели, это исторический рекорд. В итоге мы получили 133 метра керна и перевыполнили план на 33%, несмотря на сужение сроков пребывания.

В первые полмесяца, несмотря на трудности с акклиматизацией, производительность была очень высокая, а потом начались сбои в работе оборудования, небольшие поломки, которые приходилось тут же на месте устранять. Тем не менее, мы всё успели и в последний перед консервацией буровой день даже провели там генеральную уборку.

- Человеку, который побывал в Антарктиде уже трижды, можно задать только один вопрос: было легче, чем в первый раз?

Антарктида
© Форпост Северо-Запад / Данил Сербин и на побережье Антарктиды, вблизи станции Прогресс

Данил Сербин, ведущий инженер Горного университета: В третий раз, бесспорно, легче. Ты знаешь, что тебя ожидает, что сильно радоваться и бегать не нужно, поскольку это неизбежно приведёт к сильному переутомлению. Ходить следует очень медленно, особенно на первых порах. Когда сморишь на гляциологов с большим стажем пребывания в Антарктиде, то понимаешь, что их размеренная походка выработана годами, именно такая модель поведения позволяет работать на Востоке с максимальным КПД.

Конечно, чем чаще ты бываешь на высокогорье, тем проще адаптироваться к местным условиям. Если же ты попал туда впервые, даже богатырское здоровье или отменная физическая форма не дадут никаких гарантий. На Востоке в должности радиста с нами был десантник, мастер парашютного спорта международного класса, у которого за плечами более пяти тысяч прыжков. Так вот, ему было очень плохо. Ну, а мы, наверное, благодаря молодости, перенесли акклиматизацию более-менее нормально.

Антарктида
© Форпост Северо-Запад / На фото: Научная станция Восток. Кернохранилище

- Сразу удалось вникнуть в то, как функционирует оборудование? Раньше ведь не приходилось на нём работать?

Вячеслав Шадрин: Если честно, буровое оборудование и весь комплекс в целом уже сильно устарел, как морально, так и физически. Его модернизация бессмысленна, очевидно, что на Востоке надо строить новую буровую, чем мы, собственно, и планируем заняться в следующих экспедициях, если позволят обстоятельства.

Но как бы то ни было, все мы были готовы работать с теми технологиями, которые есть в наличии. Возможность вести научные исследования в Антарктиде – это уникальный шанс для любого учёного и инженера, и все мы, конечно, горели желанием им сполна воспользоваться. Тем более, рядом с нами были опытные наставники, как из нашего Горного университета, так и из ААНИИ. Они на практике показали нам всё то, что раньше мы знали лишь в теории. Так что навык работы с буровым и вспомогательным оборудованием мы получили хороший.

- Сами сможете в следующем году запустить буровую, отобрать керн из скважины, если вас четверых, допустим, туда отправят без сопровождения старших товарищей?

Вячеслав Кадочников: Ну, как сказать… Лучше бы, конечно, делать это под присмотром. Но, думаю, если деваться будет некуда, то – да, выполним задачу. Тем более, Данил уже три раза был в Антарктиде, его опыта должно хватить для того, чтобы обеспечить безаварийную работу и параллельно подтянуть наш уровень. Но пока самостоятельно заниматься буровыми работами мы, наверное, ещё не в полной мере готовы. Всё-таки опыт – это ключевой фактор.

- Вы сказали, что буровой комплекс устарел, очевидно, что и сама станция тоже устарела. Сейчас идёт строительство нового зимовочного комплекса, его ввод в эксплуатацию запланирован через два года. А каковы бытовые условия на станции Восток сейчас?

Антарктида
© Форпост Северо-Запад / На фото: строительство нового зимовочного комплекса станции Восток
Антарктида
© Форпост Северо-Запад / На фото: строительство нового зимовочного комплекса станции Восток

Дмитрий Васильев: А мы не жили на самой станции. Там просто нет такого количества мест, чтобы хватило на тех, кто приезжает в сезон. Так что наш гляциобуровой отряд жил, по сути, в каких-то подсобных помещениях. Часть - в комплексе аэрологии, а я - вообще «под землёй», в старом буровом комплексе. Для того, чтобы туда попасть, нужно было протиснуться в узкий лаз и пройти метров двадцать по довольно-таки узкому тоннелю, вырытому в снегу. Но большой разницы не было, на станции условия тоже, мягко говоря, далеки от идеала. Так что с точки зрения быта там всё очень плачевно.

Антарктида
© Форпост Северо-Запад / На фото: Дмитрий Васильев расширяет тоннель, ведущий в жилое помещение

Вячеслав Кадочников: Я, например, спал на кровати с панцирной сеткой. В первую ночь постелил на неё 4 матраца, думал, хорошо подготовился. Но холод, который шёл снизу, просто не давал уснуть. Я, если честно, в один прекрасный момент просто испугался, что почки отморожу. На следующий день нашёл фанеру, положил на сетку, сверху матрацы, стало более-менее комфортно.

В нашем помещении стояло 7 масляных радиаторов, но они, если честно, не очень сильно помогали, тепло там никогда не было. Согреться можно было только в бане или с утра, когда надеваешь комплект термобелья, предназначенный для работы. Я, как и другие ребята, его с вечера вешал на обогреватель, с утра он был горячий, и это придавало хоть какой-то оптимизм. Надеваешь его, сверху натягиваешь ещё «33 слоя» одежды и вперёд, работать.

- А в баню часто ходили?

Вячеслав Шадрин: В лучшем случае два раза в неделю, но по расписанию банный день один – суббота. Ввиду специфики нашей работы нам, конечно, нужно мыться чаще, и теоретически это возможно. Но для того, чтобы истопить баню, которая находится в помещении дизельэлектростанции, нужно сначала вручную натаскать снег с поверхности в так называемую «таялку». Ещё одна «таялка» находится на камбузе. Туда тоже надо снег носить, чем все мы по очереди и занимались. Уделять этому больше времени было попросту некогда.

Антарктида
© Форпост Северо-Запад

Данил Сербин: Да, не было ни времени, ни сил на то, чтобы таскать больше снега и мыться чаще. Мы каждый день по 8 часов в три смены трудились на буровой. Просыпались, ели, меняли коллег, с 4 до 12 ночи работали, потом до 3 ночи проводили научные эксперименты или чинили оборудование, ужинали, ложились, и всё начиналось заново. График был настолько плотный, что приходилось мириться с отсутствием бани чаще, чем дважды в неделю. Иначе это пошло бы в ущерб реализации поставленных перед нами задач.

Кстати, ещё один интересный факт: после бани мы все пахли уксусом, потому что вода, полученная в результате таяния снега, не смывает с кожи мыло, поскольку не содержит солей и по факту является дистиллированной.

- А как с питанием дела обстояли?

Вячеслав Шадрин: Главное, что нужно понимать: вода на Востоке кипит при температуре ниже, чем 100 градусов Цельсия. Примерно при 86-ти. Поэтому повару, особенно, если он впервые на станции, очень трудно приготовить многие блюда. Соответственно, что мы ели? Недоваренный рис, хрустящий на зубах, макароны, слипшиеся в одни кусок, мясо, оставшееся от предыдущей экспедиции, поскольку по правилам те продукты, которые мы привезли с собой, предназначены для зимовочного отряда. Одним словом, не самый богатый рацион. К сожалению, руководство Горного университета, которое сделало всё возможное для того чтобы наша командировка в Антарктиду прошла как можно более гладко, на это повлиять никак не могло.

Антарктида
© Форпост Северо-Запад / На фото: Вячеслав Кадочников на побережье Антарктиды, вблизи станции Прогресс

Вячеслав Кадочников: Прямо скажем, хуже я нигде не питался. Это было отдельное, дополнительное испытание. Сами понимаете, если человек хорошо и вкусно поел, он выходит из-за стола довольный, чувствует себя счастливым и работает с удвоенной энергией. На Востоке такой мотивирующий фактор, к сожалению, не работал, приходилось искать другую мотивацию. Хотя и на «Прогрессе», и на обоих кораблях - «Академике Фёдорове» и «Академике Трёшникове» - кормили очень достойно.

Данил Сербин: Примерно в 3-4 утра, после рабочей смены и проведения экспериментов с прототипами нового бурового оборудования, нам, естественно, снова хотелось есть. Мы шли на камбуз, открывали холодильник, но взять оттуда было практически нечего. Разве что сыр, лежавший там уже больше года, который весь потрескался и на самом деле был уже несъедобен, да макароны, представлявшие собой один слипшийся комок. Ситуацию спасала китайская еда, она хранится в замороженном виде на станции уже лет 8-10. Мы её размораживали, обжаривали, добавляли какой-то соус… Это было самое вкусное, что мы ели на Востоке.

- А что это за еда? Откуда она взялась?

Данил Сербин: Не знаю, какие-то пельмешки с креветками, капуста, всё очень острое. Дело в том, что сравнительно недалеко от нашей прибрежной станции Прогресс находится китайская станция. У них лет 8-10 назад подходил к концу срок годности замороженных продуктов, и они решили поделиться с нами. На Востоке же никакого срока годности, по сути, нет, на улице температура всегда ниже, чем в морозилке. Так что любая еда может храниться «вечно».

- Как перенесли дорогу домой?

Вячеслав Кадочников: На обратном пути было не вполне понятно, как мы будем добираться до дома. Сначала предполагалось, что мы, как и наши старшие товарищи, полетим самолётом до Кейптауна, потом решили, что поплывём туда на корабле, а уже оттуда вылетим в Россию. В конце концов, так уж получилось, пошли «Академиком Трёшниковым» до Петербурга. Конечно, эта неопределённость немного действовала на нервы, но нет худа без добра. Зато мы познали для себя новую профессию – «буровик дальнего плавания» (улыбается).

Антарктида
© Форпост Северо-Запад
Антарктида
© Форпост Северо-Запад

Дмитрий Васильев: Да, на обратном пути успели немножко загореть, подышать морским воздухом. Кормили опять же хорошо. После Востока четырёхразовое питание, рассчитанное на палубного матроса, занятого тяжелым физическим трудом, пришлось очень кстати. Я в Антарктиде сбросил 8 килограммов, но по пути в Санкт-Петербург успел набрать их обратно.

- Готовы в следующем году опять поехать в экспедицию?

Вячеслав Кадочников: Конечно, все готовы. Мы же прекрасно понимаем, что решаем государственные задачи, а все те трудности, которые существуют на Востоке, - не более, чем антураж, который не должен препятствовать их решению. Более того, если в отряде появятся новые кадры, будем настаивать на том, чтобы они обязательно плыли на корабле.

Понятно, на самолёте быстрее, но, поверьте, ничто не может сравниться с атмосферой, когда ты дважды пересекаешь экватор, проходишь три континента, три океана, шторма на сороковых и пятидесятых широтах. Это, без преувеличения, уникальная возможность твоего становления, как личности. Курс молодого бойца, который я рекомендовал бы пройти каждому.

Антарктида
© Форпост Северо-Запад / На фото: Побережье Антарктиды