Банк России долгие годы называл снижение инфляции основным условием экономического роста и социального процветания. Для ее обуздания регулятор готов был держать неоправданно высокие кредитные ставки – лишь бы не «перегреть» экономику. И вдруг в Центробанке заговорили о необходимости фактически стимулировать рост цен. На днях вышел объемный доклад, объясняющий наши экономические проблемы теперь уже не высокой инфляцией, а слишком низкой.
Документ называется «О немонетарных факторах инфляции в 2017-2019 годах». Эксперты мегарегулятора сетуют там на неподвластные им внешние условия, которые еще пару лет назад они бы приветствовали. Все мы много раз слышали от руководства Центробанка заверения, что только низкая инфляция способна вывести экономику на устойчивый рост. Они предъявляли общественности следующую логику: низкая инфляция стимулирует увеличение сбережений, которые превращаются в инвестиции, а те уже в свою очередь обеспечивают рост экономики и социальное благополучие.
Казалось бы, цель достигнута, уровень инфляции опустился ниже целевого уровня 4% и достиг небывало низких значений - по итогам 2019 года аналитики Банка России прогнозируют годовой рост цен на уровне 2,9-3,2%. Вот она ценовая стабильность, к которой Россия стремилась с 1992 года. Но при этом серьезного роста инвестиций мы не наблюдаем, тем более нет и намека на улучшение ситуации в социальной сфере. Наоборот, есть «выжженная земля» потребительского спроса.
Вспомним как все начиналось. В 2014 году на фоне падения нефтяных цен Банк России отпустил курс рубля, то есть ограничил свое влияние на спрос и предложение на валютном рынке. Это очень быстро привело к резкому росту цен на импортные товары и ту отечественную продукцию, в которой высока доля импортных материалов или комплектующих. Затем подтянулись цены и на все остальные товары.
Особенно серьезно инфляция ударила по стандартной потребительской корзине. Например, на мороженную рыбу розничные цены с 2013 по 2018 год выросли на 67%, на сливочное масло – на 79%, на черный чай – 84%. Для большинства жителей страны взрывной рост цен в 2014- 15 годах был тяжелым ударом. В этой связи уместно упомянуть и о ценах на главное сердечное лекарство – корвалол. С 2013 по 2018 год это лекарство подорожало на 82%. Цены выросли на все, но при этом зарплаты даже в номинальном выражении практически не увеличились.
Закономерным ответом населения на подорожание стало падение товарооборота в розничной торговле. По данным Аналитического центра при Правительстве России, в 2015 году розничные продажи в реальном выражении упали на 10% к предыдущему году, в 2016-м - еще на 4,6%.
В результате за четыре года такой политики спрос в торговле упал до столь низкого уровня, что рост цен практически приостановился. Инфляция пошла вниз, несмотря на увеличение коммунальных тарифов и усиление налоговой нагрузки. У миллионов людей нет денег даже на товары из стандартной потребительской корзины. Отсутствует спрос, значит в магазинах сужается ассортимент и начинается ценовая война между ритейлерами за передел сужающегося рынка.
Эксперты Центрального банка, вероятно, плохо представляли себе степень обеднения большинства россиян. Поэтому и ошиблись в 2019 году с инфляционными прогнозами. Главе Банка России даже пришлось объяснять депутатам Госдумы (в конце ноября текущего года) почему банкиры прогнозировали инфляцию 4%, а получили 2,9-3,2%.
«Действительно инфляция к концу года будет ниже, чем мы прогнозировали раньше. Если сказать коротко, то мы ожидали действия проинфляционных факторов, они не случились, но произошли дезинфляционные явления» - пояснила Эльвира Набиуллина парламентариям.
Этих оправданий оказалось недостаточно и незадолго до Большой пресс-конференции Владимира Путина Банку России пришлось выпустить пространный доклад «О немонетарных факторах инфляции в 2017-2019 годах». Среди немонетарных факторов, толкающих цены ниже целевого уровня, эксперты Центробанка выделяют помимо сдержанного спроса некоторое укрепление рубля после обвала конца 2014 года, увеличение предложения продовольствия внутри страны и высокую монополизацию рынков. В докладе в числе мер борьбы теперь уже с пониженной инфляцией упоминается, например, сглаживание влияния предложения продовольствия. Получается, что банкирам мешает высокий урожай и развитие тепличных хозяйств в России, позволившее потеснить импорт и стабилизировать розничные цены.
Или еще один фактор – высокая монополизация рынков. Эксперты ЦБ обращают внимание общественности на действия монополистов или крупных игроков в условиях олигополии (смягченная монополия, когда доминирует не один, а несколько крупнейших игроков). При падающем спросе они снижают цены за счет уменьшения собственной маржи, то есть рентабельности продаж. Более мелкие игроки не могут себе этого позволить и оказываются выброшенными с рынка.
Такая политика монополистов, как считают эксперты ЦБ, мешает свободной конкуренции и сдерживает возвращение чрезмерно снизившейся инфляции к целевому уровню. С точки зрения рядового потребителя конкуренция, конечно, предпочтительнее монополии, но в том, что крупный игрок снижает цены на потребительском рынке в ущерб эффективности ради удержания и укрепления своей рыночной позиции есть и плюсы. Все-таки такая политика позволяет некоторым категориям покупателей сохранить привычный уровень потребления.
Как мы можем убедиться, Центробанк легко может списать отсутствие роста экономики как на чрезмерно высокую инфляцию, так и на слишком низкую. Это гораздо проще, чем объяснить причины неспособности обуздать высокие колебания рублевого курса.
Может быть именно поэтому Центробанк в 2015 году объявил, что приоритет курсовой стабильности сменяется политикой таргетирования инфляции (target с английского – цель, задача). Главная цель теперь – это инфляция на уровне ровно 4%, а поскольку в природе не бывает «круглых» значений, можно гонять инфляцию вверх и вниз бесконечно.
Единственное, чего реально удалось достичь Центробанку, поборов инфляцию, так это роста сбережений. На начало ноября 2019 года остаток денег на рублевых депозитах российских предприятий и организаций составил 224% к соответствующей дате 2013 года. Вклады физлиц за тот же период выросли на 77%. Общая сумма этих сбережений превышает 37 трлн рублей – более чем два годовых федеральных бюджета (по расходной части). Интерес более-менее обеспеченных россиян к сбережению вполне понятен – базовая доходность рублевых вкладов населения на срок более года по данным ЦБ превышает 7,6%. При инфляции 3,2% такая ставка обеспечивает не только сохранение, но и значительный прирост накоплений.
С инвестициями уже гораздо сложнее. По данным Аналитического центра при Правительстве РФ, в 2015 году действительно начался восстановительный рост инвестиций в машины и оборудование, но ему предшествовало непрерывное падение с 2011 года. По объему инвестиций 2011 год показал менее 80% к уровню 2008 года. То есть рост инвестиций был вызван в основном эффектом низкой базы, и с 2016 года, когда потребительские цены стабилизировались, вложения в основные фонды как раз замедлились. Как инвестировать в производство, когда люди в основном покупают только предметы первой необходимости?
«Спрос в России начал возрождаться, но пока еще не наверстал упущенное» - отмечает аналитик Bloomberg Скотт Джонсон.
При этом по данным Минфина России профицит федерального бюджета, то есть фактическое превышение собранных доходов над расходами, на начало ноября этого года составил более 3 трлн рублей. Кроме того, 7,9 трлн рублей накоплено на счетах Фонда национального благосостояния (ФНБ).
Правительство уже объявило об использовании 1 трлн рублей из ФНБ на софинансирование приоритетных проектов с частными инвесторами. Оставшихся средств хватило бы на 43 объекта, аналогичных Крымскому (керченскому) мосту. Каждый из них – это массовое создание дополнительных рабочих мест, загрузка заказами многочисленных поставщиков и подрядчиков внутри страны. Подобные инвестиции, например, в сферу транспортной инфраструктуры, повышают эффективность логистических цепочек, то есть стимулируют появление новых бизнесов. В результате возникает синергетический эффект, позволяющий добиться роста экономики и социального благополучия в стране. Это как раз то, чего нам не смогла обеспечить ценовая стабильность.
