Перейти к основному содержанию

Ректор Южно-Уральского госуниверситета о преимуществах российского образования

Ректор Южно-Уральского государственного университета Александр Шестаков рассказал о том, что потеряла высшая школа в сравнении с советским периодом, в чем уступают российские вузы зарубежным университетам, а в чем - выигрывают.

ЮУрГУ – крупнейший в Челябинской области вуз, с 2010 года получивший статус национального исследовательского университета. На сегодняшний день он реализует более 250 программ бакалавриата и специалитета, 150 программ магистратуры, 82 специальности подготовки аспирантов. Промышленность региона формирует один из крупнейших индустриальных кластеров в стране. Университет благодаря своей образовательной и научной деятельности содействует развитию ключевых для Урала отраслей - машиностроению, металлургии, электротехнике, оборонному комплексу. Он обеспечивает современными инженерными кадрами такие компании как Emerson, «Роскосмос», «ЧТЗ», «Уралвагонзавод», «Росатом».

Missing материал.

- Александр Леонидович, насколько сильно повлияла пандемия коронавируса на работу вашего университета?

- Нам удалось безболезненно перейти в дистанционный режим работы - информационная система вуза выдержала. С марта университет удаленно проводил занятия по расписанию, в том числе с зарубежными студентами, которые уехали на каникулы в свои страны и не смогли вернуться после объявления пандемии.

Конечно, дистанционное образование не может полностью заменить обычное контактное. Трудно переоценить воспитательное значение живого общения с преподавателем. Серьезной проблемой удаленного режима становится и работа студентов с оборудованием – лабораторные работы и производственные практики.

- Как вы оцениваете эффективность двухуровневой системы подготовки специалистов – магистратуру и бакалавриат?

- На мой взгляд, переход на данную систему негативно сказался на качестве отечественного высшего технического образования и уровне выпускников. В частности, это касается инженерного образования. В нашей стране оно всегда отличалось фундаментальностью, которая важна в двух аспектах: в конструировании и управлении технологическими процессами. Например, успешная работа с программными продуктами требует знания серьезных математических методов: нейро-сетевых технологий, нечеткой логики, методов оптимизации, статистические методы. В рамках четырехлетнего бакалавриата на их подробное изучение просто не хватает времени.

С другой стороны, у нас есть магистратура. Но ее основной целью являются адаптированные и глубинные знания по конкретной специальности, поэтому акцент на фундаментальном образовании там тоже не стоит. Мне представляется, что должно быть пятилетнее образование для обычных специальностей и пять с половиной лет для специальностей, связанных с «оборонкой».

- Как вы относитесь к заявлению ректора МГУ Виктора Садовничего, призвавшего отказаться от Болонского процесса? Как это повлияет на развитие высшего образования в нашей стране?

- Могу сказать, что Виктор Антонович прав. Еще до внедрения Болонского процесса наши выпускники-инженеры уезжали в Штаты и успешно там устраивались. Выпускники аэрокосмического факультета получали позиции в НАСА и эффективно там работали. Тех, кто получал у нас диплом специалиста, приравнивали к магистрам, окончившим американские университеты.

Когда я учился в ЧПИ (ныне ЮУрГУ), у меня было шесть семестров математики. В результате это позволило успешно выполнять сложные технические задачи, с которыми мне как молодому инженеру приходилось встречаться. Однако я бы не стал вопрос об отмене ставить так категорически. Мы все-таки должны встраиваться в международное образовательное пространство. Но те преимущества нашего образования, которые были в прошлом, нужно сохранять.

- Что конкретно потеряла или приобрела система высшего образования по сравнению с советским периодом?

- Как я уже сказал, мы потеряли в фундаментальности. А это очень важная позиция. Ее уровень необходимо сохранять в инженерных, естественных и гуманитарных науках. Сегодня мы учим студентов прикладным вещам, которые необходимы для работы. Но техника постоянно меняется, совершенствуется. Если нет фундаментальной основы, сложно будет освоить оборудование, которое появится, к примеру, через 10 лет.

Что мы приобрели? Информационные технологии. Сегодня студенты неплохо подкованы в этой сфере. Появилось множество новых курсов. Но опять же, если говорить о глубокой теоретической подготовке, в направлении информационных технологий ее тоже не хватает. Самые лучшие программисты – это выпускники по специальности прикладная математика. Они хорошо трудоустраиваются и решают сложные задачи, в том числе связанные с искусственным интеллектом. Там, где требуется серьезное программирование, нужна хорошая математика.

Missing материал.

- Уступает ли система высшего образования зарубежным аналогам или, напротив, выигрывает у них?

- Этот вопрос неразрывно связан с предыдущим. Там, где удается сохранять фундаментальность, выигрываем. По моему ощущению, зарубежное образование во многом ориентировано на прикладные аспекты. Немаловажное наше достоинство: производственная практика. Российские университеты поддерживают связи с предприятиями. К примеру, Южно-Уральский университет имеет договоры на студенческую практику с 3000 различных предприятий. Это очень важная составляющая. За границей у студентов такой возможности нет.

А в чем уступаем? В универсальности подготовки специалистов. У нас очень большое количество направлений обучения, за рубежом их существенно меньше. Отечественная система образования заточена на подготовку узкопрофильных специалистов. Но если в дальнейшем человек принимает решение поменять профессию, ему приходится серьезно переквалифицироваться.

У выпускников зарубежных университетов этот процесс проходит легче, так как студентам технических направлений изначально дают более разностороннее образование. При устройстве на работу они демонстрируют широкую базу знаний.

- Насколько сильно изменились требования к выпускнику со стороны работодателей по сравнению с тем, что было 10 или 20 лет назад?

- Глобально не изменились. Выпускник должен прийти на производство и как можно скорее начать решать поставленные задачи.

Но требования работодателя стали жестче. Сегодняшняя жизнь более динамична. Это не советские времена с плановой экономикой. Предприятиям нужно и выживать, и развиваться. Поэтому молодой специалист, который приходит на производство, должен сразу давать результаты. Естественно, повысились требования к компетенциям, а также появились новые требования, которых не было лет 20 назад. Помимо основной квалификации необходимо владеть знаниями информационных технологий, английским языком, разбираться в экономике.

- Владимир Путин в прошлом году акцентировал внимание вузовского сообщества на том, что аспирантура — это не просто еще одна ступень высшего образования, а, прежде всего, подготовка молодого ученого. Все ли аспиранты в вашем вузе защищают диссертацию?

- К сожалению, не все. Процент защиты резко уменьшился. С одной стороны, аспирантам стабильно не хватает времени для полноценной научной работы. С другой стороны, есть те, кто и не стремится ею заниматься. Они поступили в аспирантуру, чтобы избежать армии. Пройдет три-четыре года в зависимости от аспирантского срока, российская армия про них забудет – и все хорошо! Диссертацию защищать не надо…

- Что руководство университета делает для того, чтобы молодые учёные продолжали заниматься наукой?

- Мы стараемся подбирать тех аспирантов, которые действительно интересуются наукой, и работаем с научными руководителями, для того, чтобы они были в постоянном контакте с аспирантами.

Missing материал.

- Министерство науки и высшего образования разделило российские вузы на три группы. В какую из них попал ваш университет?

- Мы попали во вторую группу, хотя ЮУрГУ является национальным исследовательским университетом и участником программы «5-100». За четыре года в рамках реализации этой программы в семь-восемь раз увеличилось количество публикаций и цитирование. Но… тем не менее, мы находимся во второй группе. Почему? Нам непонятно.

- Считаете ли вы, что государству необходимо разработать систему чётких цифровых индикаторов, позволяющую составить объективный национальный рейтинг университетов? Нужен ли он вузовскому сообществу?

- Думаю, да. Нас оценивают все, кто хочет. Мы оглядываемся на разные рейтинговые агентства, которые, кстати говоря, на оценке университетов зарабатывают деньги. Вузы ранжируются с разных позиций, и было бы полезно, если бы имелись четкие и понятные нашему государству критерии, - что именно каждый университет собой представляет.

- Как вы относитесь к попыткам различных организаций составить рейтинги в частном порядке? Они помогают или, напротив, мешают?

- На сегодняшний день рейтинги - это единственный и главный цифровой инструмент оценки уровня университета. Но участвовать во всех - нет смысла. Их слишком много, к тому же причины успеха не всегда очевидны. Конечно, есть авторитетные организации, глобальные рейтинги. Когда мы работаем с их экспертами, то понимаем, почему где-то наши позиции лучше, а где-то – хуже. Это помогает нам оценить себя среди других университетов по ряду конкретных показателей.

- Что необходимо предпринять нашим университетам для того, чтобы увеличить своё присутствие в наиболее престижных глобальных рейтингах – QS, THE и ARWU?

- Во-первых, необходимо заниматься серьезными актуальными научными исследованиями, которые находятся на переднем крае науки. Во-вторых, важны международные коллаборации. Чтобы получать эффективные результаты в научном плане, необходимо сотрудничать с ведущими профессорами зарубежных университетов. Это помогает в научной деятельности, в постановке задач и их решении, а также в публикационных результатах, поскольку журналы, которые индексируют научные статьи, находятся за рубежом.

Дополнительно я бы отметил, что рейтинги не должны быть самоцелью. Научная работа должна базироваться на решении тех задач, которые развивают российскую экономику. Эффективно решая эти задачи на мировом уровне, мы должны двигаться и в рейтингах.

- А не следует ли более пристальное внимание уделять именно предметным рейтингам? Ведь сравнивать экономические и медицинские вузы не вполне корректно…

- Конечно! С одной стороны, речь идет о разных профильных университетах. Но, с другой стороны, в универсальных вузах, а ЮУрГУ именно таким и является, все направления на высоком уровне развиваться не могут. Все они нужны региону, в котором университет находится. Но что-то в универсальном вузе должно развиваться на хорошем международном уровне.