Перейти к основному содержанию

«Петербургские намибийцы» на урановых рудниках

Уран добывают более чем в 20 странах мира. По запасам радиоактивного металла 6 место в мире занимает Намибия. Выпускница петербургского вуза рассказала о том, как его добыча спасает стагнирующую экономику ее родины.

Намибия поставляет на международный рынок алмазы, медь, золото, цинк, свинец. Шестым полезным ископаемым, который правительство страны официально объявило «стратегическим», является уран. История его добычи весьма запутанная. В 2009 года новые лицензии на разведку могли быть предоставлены только при участии в проектах государственных горнодобывающих компаний. Затем на них и вовсе был объявлен мораторий. Однако оценив эффект от поспешного решения, власти сняли запрет. Желающие осваивать местные ресурсы выстроились в длинную очередь – ЮАР, Канада, Австралия, Китай…

В настоящий момент экономика республики находится в очень нестабильном состоянии. С 2016 года она переживает затяжную рецессию, начало которой положила засуха.

«Обычно стихийным бедствием принято называть ураганы или цунами, но когда в полупустынном климатическом регионе в течение года нет дождей, это становится настоящей катастрофой. Все государственное финансирование было направлено на поддержку местного агрокомплекса и социальной помощи населению. Бороться с бедственным положением помогали нам и другие страны, в том числе Россия, предоставившая гуманитарную помощь. Однако как только экономика стала восстанавливаться, началась пандемия, вызвавшая сокращение производства в большинстве отраслей. Уровень безработицы среди молодежи до 35 лет превысил 46%. Люди, даже имея высшее образование, сидят дома и рассылают резюме.

Мне повезло – я работаю в компании, специализирующейся на добыче урана. К счастью, падение спроса и мировых цен на многие природные ресурсы не коснулись радиоактивного металла. Более того, цена на него продолжает расти - на фоне пандемии она достигла максимума за последние четыре года», - рассказывает выпускница Санкт-Петербургского горного университета Лидия Кувилилени Мватиони, после возвращения на родину ставшая консультантом-геологом одной из компаний, которая занимается геологоразведкой урана в Намибии.

Missing материал.

В течение последних 10 лет мировой рынок переживал хронический переизбыток урана. Авария на «Фукусиме» спровоцировала закрытие ряда АЭС и замораживание новых проектов. В результате добывающие предприятия были вынуждены накапливать излишки сырья в хранилищах, что, безусловно, отразилось на стоимости. Однако после того как из-за карантина на некоторое время была остановлена добыча у казахстанского «НАК «Казатомпром» и канадской Cameco Corp (занимают на глобальном рынке урана 23% и 17% соответственно), цены резко поползли вверх. Сегодня они более или менее стабилизировались, и остались на высоком уровне – более 30 долларов за фунт.

Лидия родилась и выросла в столице Намибии - окруженном скалистыми горами Виндхуке. Все свободное от учебы время она проводила на загородной ферме родителей, где изучала местные минералы, собирала наиболее интересные образцы и искала о них информацию в школьной библиотеке. Решив в будущем связать жизнь с геологией, девушка стала выбирать между тремя намибийскими вузами, которые готовят кадры для минерально-сырьевой отрасли. Все университеты в стране – платные. Стоимость варьируется в пределах 6,5 тысяч долларов за год - по меркам средних заработков населения просто немыслимая сумма.

Missing материал.

Когда Лидию благодаря высокому баллу, набранному на школьных выпускных экзаменах, пригласили принять участие в конкурсе Россотрудничества, она согласилась. Желание получить квоту, позволяющую бесплатное обучаться в российском вузе, объяснялось даже не возможностью сэкономить. Ее семья могла себе позволить образование дочери и на родине. Однако ценность его в разы уступает полученному за рубежом.

«При поступлении в Санкт-Петербургский горный университет в качестве специализации я выбрала «Прикладную геохимию, минералогию и петрографию». Выпускники данной программы способны решать широкий круг задач – от геологоразведки до микроскопического исследования пород с целью определения условий их образования. Такая универсальность в перспективе должна была обеспечить мне хорошие шансы найти высокооплачиваемую работу. Я могу быть и геологом-нефтяником, и инженером-гидрогеологом, и геохимиком. Моя альма-матер имеет богатейшую историю. Так, курс минералогии здесь начали читать еще в 18 веке, а образцы из университетской коллекции минералов для работы над Периодическим законом подбирал сам Дмитрий Менделеев. Сегодня вуз по-прежнему один из лучших в своем профиле: современные научные центры, лекции приглашенных профессоров из Европы и возможность проходить производственную практику на крупных предприятиях и в государственных органах», - отмечает Лидия.

Missing материал.

Так, на четвертом курсе студентка стажировалась в Министерстве природных ресурсов и энергетики Намибии, по заданию которой в течение двух месяцев проводила картирование и отбор проб породы на месторождениях меди и золота.

После окончания университета Лидия вернулась домой. В силу нестабильности экономики в стране самой актуальной формой трудоустройства стала работа по контракту. Компании нанимают высококвалифицированных сотрудников на срок от нескольких месяцев до года для решения различных краткосрочных или среднесрочных задач. Несколько лет молодой специалист занималась геологическими исследованиями на месторождениях меди, кобальта, золота, серебра, а также изучала потенциал запасов алмазов в шельфовой зоне Атлантического океана. Пока, наконец, ей не поступило предложение поработать с ураном.

Missing материал.

Многих интересует, насколько опасно освоение урановых рудников для сотрудников предприятий. Волновал этот вопрос и семью Лидии. Оказалось, в местах залегания урана в Намибии радиационный фон несколько выше, чем в среднем по планете, но для здоровья человека не представляет угрозы.

Например, на Россинге - старейшем и одном из крупнейших открытых месторождений в мире – руда считается бедной. Она содержит не более 0,05% урана, остальное – пустая порода. Именно поэтому в 2018 году размеры карьера были доведены до 5 км² - иначе проект будет просто нерентабельным. Породу взрывают и вывозят круглосуточно. На специальных воротах, через которые проходят грузовики, установлены радиометрические сканеры. Они определяют уровень радиоактивности каждой погрузки. Самосвал следует на первичную дробилку, только если он соответствует определенному уровню, а если же нет – машина едет в район сброса пустой породы.

Missing материал.

Производство включает в себя концентрирование (смешивание с водой) и выщелачивание (перевод урана в раствор с помощью серной кислоты). Только в отсеке, где происходит завершающая стадия по извлечению металла, работникам выдают защитные костюмы и плоские дозиметры, так как здесь он уже представлен в наиболее концентрированном виде. В результате реакции раствора с газообразным аммиаком получается паста желтого цвета - диуранат аммония. Ее помещают в нагретую до 600 градусов печь, где выгорает азот. Только конечный продукт содержит 70% урана.

Альтернативой методам открытой разработки является СПВ (скважинное подземное выщелачивание). Это физико-химический процесс добычи полезных ископаемых путем их вымывания из породы различными растворителями, закачиваемыми в залежь через скважины. Данный вариант также рассматривается российскими инвесторами для новых проектов, так как он не требует большого объема выемок и непосредственного контакта рабочих с горными породами по месту их нахождения. А значит, он еще более безопасен для сотрудников.

Missing материал.

Сегодня компания, в которой работает Лидия, разрабатывает новое месторождение. Первая стадия проекта включает в себя бурение и описание полученной породы для определения потенциальных запасов сырья. В геологическом отделе работает 4 специалиста. Все они намибийцы и выпускники Горного университета. По словам девушки, это было непременное условие работодателя, уверенного в качестве его образования.

«Программы местных вузов сильно отличается от петербургского. То, что студенты изучают в магистратуре, мы проходили на третьем и четвертом курсе специалитета. Это во многом объясняет тот факт, почему я получила работу, а многие намибийские инженеры – нет. Конечно, мою профессию с большой натяжкой можно назвать женской – мы 5 недель находимся в полях и только 1 неделю дома. Но это и есть жизнь геолога, о которой я всегда грезила», - рассказывает Лидия.

В Намибии более двух тысяч человек закончили российские учебные заведения. Еще больше – советские. Сегодня многие из них возглавляют крупные компании. Например, руководитель крупной компании Rosphina, добывающей медь.