Еще в 2017 году американская корпорация Caterpillar представила технологию удаленного управления горными и карьерными машинами. Оператор контролировал движение бульдозера весом 50 тонн на расстоянии 4800 км. Сначала десятки, а затем и сотни беспилотников заработали в Австралии, Канаде и США на месторождениях медной руды, полиметаллов, урановой руды.
Спустя некоторое время о создании роботизированных карьерных самосвалов заявила и белорусская компания «БЕЛАЗ». Они были отправлены на Черногорский угольный разрез в республику Хакасия, где работает компания «СУЭК».
Однако в России подобные примеры - пока исключение, на уровне экспериментального использования. Если беспилотные буровые установки горнодобывающие компании уже используют, то внедрение «умных» тяжеловесов отрасли – бульдозеров и карьерных самосвалов – несколько затянулось. Технологии имеются, купить машины для ведущих сырьевых компаний не проблема – финансы позволяют. Так в чем же дело?
«Речь идет не о научно-исследовательских предприятиях, а о коммерческих. Бизнес завязан на ключевых показателях эффективности (KPI), поэтому в первую очередь его интересуют возвратные инвестиции. Можно хоть всю площадку переоборудовать, но вопросы останутся: когда и в каком объеме вложения окупятся, готово ли предприятие к закупке беспилотной тяжелой техники и переходу на нее? Для успешного претворения в жизнь необходима интеграция в существующую систему: и нормативно-правовую, и организационно-структурную. Требуется серьезная системная работа над законодательной базой в этом направлении. Поспешишь, и получится, как с массовым доступом к Интернету: сначала сделали, а потом задумались о защите информации, этике и киберпреступлениях. Кто первым реализует подобный проект на серьезном уровне, станет локомотивом и бросит вызов конкурентам. Все прекрасно понимают, что если отстать в этом направлении, можно серьезно потерять позиции на рынке», - рассказывает Михаил Брычков, региональный директор подразделения дорожно-строительной техники по ЦФО компании «Цеппелин Русланд».
| Официальный дилер спецтехники Caterpillar в России. Поставляет продукцию практически на все горные предприятия европейской части страны - «Североалмаз» в Архангельске, Ковдорский ГОК, Карельский Окатыш, Стойленский и Михайловский ГОК, Яковлевский рудник, «Апатит» и другие. |
С одной стороны автоматизация и цифровизация призваны ускорять и облегчать производственный процесс, с другой стороны – раскрыть потенциал передового оборудования, уметь эксплуатировать и обслуживать невозможно без обучения технического персонала.
По словам Михаила Брычкова, овладеть навыками работы с машинами Caterpillar можно в учебном центре «Цеппелин Русланд», куда организации отправляют своих операторов на прохождение курсов. Второй вариант –тренеры приезжают непосредственно на объект, читают теорию и наглядно на технике объясняют, как безопасно и результативно ее эксплуатировать. Крупные горно-промышленные компании даже могут себе позволить собственный тренажерный класс. И такие примеры есть на российском рынке.
Один из наиболее эффективных способов подготовки инженеров, способных управлять и контролировать работу оборудования – введение лекций и практических занятий в образовательную программу вуза. На сегодняшний день учебно-тренажёрный комплекс Caterpillar открыт только в Санкт-Петербургском горном университете. Класс оснащён тремя тренажёрами-симуляторами тяжёлой техники, которые полностью имитируют рабочие места операторов карьерного самосвала, бульдозера и погрузочно-доставочной машины и дают представление о работе техники в производстве.
«Учебный класс дополнил богатую научно-лабораторную базу вуза. Я являюсь выпускником Горного, поэтому об уровне образования знаю не понаслышке. Считаю, что именно университет дал мне путевку в жизнь! На третьем курсе я выиграл стипендию Президента РФ для обучения за рубежом и в течение года изучал разработку месторождений подземным способом и специализированное ПО во Фрайбергской горной академии. Кроме того, в рамках учебы я прошел двухмесячную практику в ЮАР в корпорации De Beers, которая занимается добычей, обработкой и продажей природных алмазов. Когда я туда приехал, испытал настоящий шок!» - вспоминает Михаил Брычков.
Уровень автоматизации зашкаливал – еще в 2006 году транспортное оборудование перемещалось без операторов, с установленными датчиками и камерами. Машины управлялись автоматически из комнаты контроля. Мониторинг осуществлял всего один оператор на поверхности. Все геомеханические процессы контролировались удаленно.
«15 лет назад разрыв между технологиями, применяемыми нашими странами, был огромен. С тех пор все кардинально изменилось. То, что казалось фантастическим сюжетом из произведений братьев Стругацких, сегодня стало нашими реалиями. Насколько я могу судить, сектор горной и карьерной техники во всех странах развивается примерно на одном уровне. Это касается экономической эффективности и требований к безопасности персонала, поэтому никто не хочет оставаться за чертой прогресса. Россия вкладывает огромные инвестиции в модернизацию. Линейка и комплектация машин не значительно отличается от той же Австралии или Канады. Но есть два важных момента. Во-первых, это разница в требованиях к экологичности. В западных странах все обеспокоены уменьшением объема выброса вредных веществ, поэтому двигатели должны соответствовать классу Tier 4 Final и выше. У нас же эти показатели на порядок ниже. Во-вторых, мы могли бы несколько больше уделять внимания комфорту и удобству операторов», - отмечает региональный директор подразделения строительной техники по ЦФО официального дилера Caterpillar.
Однажды в Германии он был свидетелем ситуации, когда начальник щебеночного карьера отказался принимать карьерный самосвал стоимостью около 800 тысяч евро из-за отсутствия дополнительной резиновой ступеньки у входа в кабину. Оказывается, машину специально покупали для водителя, который по независящим от него причинам перевернулся при разгрузке и получил травму. Профсоюз обязал руководство купить для него самосвал со специальным «автобусным» креслом и той самой ступенькой.
Михаил Брычков работает в российском представительстве компании «Цеппелин» одиннадцатый год. Он был принят на работу в качестве специалиста по продажам карьерной техники. Изначально коммерция не привлекала молодого человека, но большую роль сыграла специфика компании. В «Цеппелин Русланд» есть несколько направлений – дорожно-строительная техника, силовые установки, горная и карьерная техника, системы автоматизированного управления для дорожного строительства. Учитывая развитость профильной индустрии в нашей экономике, горный отдел в «Цеппелине Русланде» выделен в отдельное подразделение, руководитель которого целенаправленно отдает предпочтение горным инженерам при приеме новых сотрудников в штат.
«Среди сотрудников всегда было много представителей моей альма-матер. Специалисты подразделения проводят технико-экономические обоснования и сравнения, расчеты потребного парка, полевые испытания, тестирование предсерийных образцов оборудования на предприятиях. При поставке техники, заказчики – главные инженеры и руководители предприятий – хотят видеть перед собой не только продавца, но прежде всего партнера. Специалиста, который хорошо понимает задачи, проблемы и условия применения техники и помогает подобрать машины. Выбирая между конкурентами, клиент сравнивает не только базовые технические параметры. Это борьба технологий, в которых необходимо разбираться», - объясняет Михаил Брычков.
За два года он вырос до руководителя горных проектов и стал отвечать за работу с ключевыми западными компаниями, имеющими предприятия в России - LaFarge, Holcim, Sibelco, Knauf, Heidelbergcement. Затем перешел в подразделение дорожно-строительной техники Центрального региона и в 2019 году занял позицию регионального директора. Должность связана с поставкой машин и их техническое сопровождение в дорожно-строительные компании, а также на предприятия, занимающиеся добычей и реализацией инертных строительных материалов.
«Автоматизация в дорожной отрасли идет семимильными шагами. Примеров масса. Федеральные стройки уже немыслимы без 3D систем нивелирования. Параметры профилирования задаются уже не вручную, а электронно загружаются в технику. Затем маркшейдер или геодезист удаленно контролирует процесс, а оператор (водитель) следит, чтобы техника работала согласно заданному плану. Это сегодняшний день, а завтрашний - отсутствие человека в кабине», - рассказывает Михаил Брычков.
Минимизация человеческого фактора – это основной фундамент для всех новых технологий. Однако внедрение новейших технологий более интенсивно происходит именно в горном подземном пространстве. Технологии позволят достичь не только экономии в фонде оплаты труда, но и снизить численность персонала, работающего во вредных и тяжелых условиях. Можно прогнозировать, что в шахтах переход на полную автоматику и дистанционное управление произойдет на 5-10 лет быстрее, чем на карьерах и в дорожно-строительной отрасли.
