Перейти к основному содержанию

Соревнование вузов за стомиллионные гранты стартовало. Каковы условия игры?

инновации
© pixabay.com

В понедельник, 17 мая, в университетской жизни наконец-то произошло событие, которое так долго откладывалось – опубликовано постановление Правительства РФ «О мерах по реализации программы стратегического академического лидерства «Приоритет-2030». В окончательной редакции правил отбора университетов на получение грантов в рамках программы «Форпост» не обнаружил единого для каждого вуза обязательного требования увеличить охват программами дополнительного обучения до 16 тысяч человек в год. Оно содержалось в опубликованном для обсуждения проекте документа и «взбаламутило» вузовскую общественность своей неоправданной универсальностью.

Здравый смысл восторжествовал. Дополнительное образование, в том числе посредством онлайн-курсов, осталось в числе приоритетов, но всё-таки оно уже не так очевидно затеняет ключевую задачу программы, на которую Минобрнауки планирует потратить более 80% средств – развитие исследовательской деятельности в университетах.

В одном из презентационных материалов программы «Приоритет-2030» очерчена сфера влияния вузов и академических институтов в инновационном цикле. По мнению профильного министерства, она охватывает этапы фундаментальных, прикладных исследований и частично технологические разработки. Зона ответственности правительства простирается чуть дальше – до момента подготовки конструкторской документации и прототипов изделий. Здесь уже, по мнению авторов презентации, целиком и полностью вотчина частного инвестора.

Инфографика Минобрнауки
© Инфографика из презентации программы «Приоритет-2030»

Может быть, как раз из-за того, что правительство не решается расширить свою зону ответственности до границ всего инновационного цикла, в России так плохо обстоят дела с внедрением научных разработок в практику. И не потому ли графики активности в сфере НИОКР уже несколько лет направлены строго вниз по всем составляющим (по данным Единой государственной информационной системы учёта - ЕГИСУ)?

Если в 2012 году ЕГИСУ было зарегистрировано 18661 фундаментальных и поисковых, 13029 прикладных исследований, то в 2020 году уже только 9881 и 7925, соответственно. Почти двукратное падение. А до стадии технологических разработок в России в последние годы доходит ежегодно не более 900 исследовательских проектов. В масштабах огромной страны – просто капля в море.

Сегодня Россия по уровню глобального инновационного индекса (GII), рассчитываемого Корнеллским университетом (США) совместно с Всемирной организацией интеллектуальной собственности, находится на 47-м месте. Страна снижает свою позицию в рейтинге уже четвёртый год.

Первая десятка стран по GII выглядит следующим образом: Швейцария, Швеция, США, Великобритания, Нидерланды, Дания, Финляндия, Сингапур, Германия, Республика Корея.

Сравним её с ТОП-10 по количеству статей в научных изданиях, индексируемых базой данных Scopus: Китай, США, Великобритания, Индия, Германия, Япония, Италия, Франция, Канада, Австралия.

В обоих списках присутствуют только три страны - США и Великобритания Германия. Похоже, что только в них выстроена эффективная система доведения собственного исследовательского потенциала до стадии инноваций в экономике и социальной сфере. По научным статьям Россия на 12-м месте, по инновациям – на 47-м. Следовательно, для достижения баланса нужны дополнительные усилия на втором направлении.

инженеры
© pixabay.com

Посмотрим, насколько KPI (ключевые показатели эффективности) программы «Приоритет-2030», опубликованные Минобрнауки 22 мая текущего года (в виде проекта приказа), ориентированы на трансформацию исследовательской активности вузов в инновации.

Напомним, что минимальный размер гранта по программе составит 100 миллионов рублей в год. Он будет состоять из базовой и специальной части, стимулирующей вузы на достижение исследовательского, отраслевого или территориального лидерства. Первым же пунктом KPI для базовой части гранта значится соотношение денег, заработанных университетом по линии НИОКР к численности его научно-педагогических работников.

Формально – то, что нужно. Подвох в том, что показатель никак не связан с оценкой эффективности изысканий. А то, что в знаменатель дроби при расчёте показателя поставлена численность исследователей, даёт вузам очевидный стимул к повышению его уровня за счёт сокращения штатов.

KPI специальной части гранта для вузов исследовательской траектории развития опираются в основном на старую добрую наукометрию – количество публикаций и цитируемость. Конечно, есть и более объективные показатели, например, доход университета от исследовательской работы. Но факт проделанной работы – это ещё не результат.

Наиболее приближенным к оценке эффективности прикладных исследований из всего перечня KPI является, пожалуй, отношение объёма средств, полученных от передачи прав на изобретения, полезные модели или промышленные образцы, к численности исследователей. Но он, к сожалению, не видит разницы между российскими и иностранными приобретателями прав на использование результатов научной деятельности. «Форпост» ничего не имеет против зарубежных компаний, но если уж государство стимулирует изобретательскую активность, ему должен быть не безразличен синергетический эффект от внедрения научных разработок внутри страны.

мотор
© pixabay.com

К тому же даже готовый патент далеко не всегда открывает прямую дорогу к конечному продукту. Для примера снова обратимся к Единой информационной системе НИОКР. В 2020 году в России защищено патентами 5037 изобретений и полезных моделей. При этом система фиксирует только 664 «ноу-хау» (секрет производства). Если сравнить последнюю цифру с количеством статей в научных изданиях (73496 в 2019 году), то получим приближённое значение внедренческого КПД менее 1%.

Как было справедливо замечено авторами телеграмм-канала «Русский research», «внедрение KPI, если оно не сопровождается изменениями в подходах к организации исследовательской и преподавательской деятельности, приводит лишь к поиску способов обмануть систему». В подтверждение они привели расценки за «липовое» соавторство в научной публикации в журналах первого и второго квартилей цитируемости. Сегодня это стоит 1500-2000 долларов США, в зависимости от порядкового номера в списке авторов.

Адекватный расчёт эффективности НИОКР – задача непростая, но способы её решения существуют. Например, поддаётся подсчёту взаимосвязь между затратами на исследования и доходами инновационных компаний, использовавших результаты исследований. Или оценка влияния научных разработок на рост производительности труда. Наконец, можно использовать экспертную оценку – там, где расчетные алгоритмы некорректны.

Экспертизой проектов, претендующих на гранты по программе «Приоритет-2030» будет заниматься Федеральное государственное автономное научное учреждение «Центр социологических исследований» («Социоцентр»). Для работы предполагается привлечь независимых специалистов. Оговорены требования к этим персонам. В их числе наличие государственных наград, учёной степени, трёхлетний стаж педагогической или научной работы в вузе или на административной должности в госоргане или коммерческой компании, опыт реализации образовательных, исследовательских или консалтинговых проектов в качестве консультанта, эксперта, преподавателя или модератора. Но в квалификационных требованиях нет ни слова о требуемом опыте оценки эффективности инновационной деятельности.

В США существует практика оценки эффективности прикладных исследований через отраслевые конкурсы. Например, Министерство энергетики основывается на результатах отбора 100 лучших проектов НИОКР (100 R&D Awards). Подключение независимых экспертов даёт возможность чиновникам сравнивать деятельность исследовательских лабораторий сразу по трём основным направлениям. В их число помимо уровня цитируемости научных статей и количества патентов входит и показатель уровня коммерциализации технологий.