Перейти к основному содержанию

Основателю современной цветной металлургии России – 150 лет

Асеев
© Форпост Северо-Запад

Ровно полтора века назад в семье донского казака родился один из крупнейших советских металлургов периода первых сталинских пятилеток Николай Асеев. На тот момент не было ни одного проекта новых заводов по цветным металлам, в котором он не принял бы участия как руководитель, консультант или эксперт.

Несмотря на то, что производство цветных металлов и развитие горного дела в России получило развитие еще во времена Петра I, по указам которого на Урале были построены первые плавильные заводы, к началу XX века отрасль значительно отстала по уровню от западных стран. Государство, занимавшее одну шестую часть земного шара, давало лишь 3% от мирового производства меди; 1% - цинка, причем две трети на территории Польши; 0,1% - свинца.

«Это было позорно мало. Тогдашнее мировое производство каждого из основных металлов составляло порядка миллиона тонн, а у нас – крохи», - оценивал успехи промышленности дореволюционной России Асеев.

Производство золота, платины меди велось с помощью примитивного, устаревшего оборудования, было раздроблено и нацелено лишь на использование особо богатого сырья. Эти факторы препятствовали его глобальной механизации. Даже на самых крупных приисках промывка производилась вручную, а об условиях труда и говорить не приходится. Новость о расстреле бастующих рабочих Ленского золотопромышленного товарищества и их семей, недовольных своим положением, облетела весь мир.

золотой прииск
© Миасский золотой прииск

Эксперты горной отрасли заявляли, что низкий промышленный уровень СССР противоречит огромным запасам цветных металлов - «если не мы их освоим, то придут и освоят другие». Так и произошло. Перед первой мировой войной цветной металлургией России, в особенности медью, заинтересовались иностранные предприниматели, финансируемые своими банками. Примерно так же до этого они «атаковали» черную металлургию юга. Англичане, французы и немцы открывали современные заводы с пиритной плавкой в больших ватержакетных печах и основным конвертированием на Урале и Кавказе, в Казахстане и Сибири. Основные фонды черной металлургии исчислялись в 335 миллионов рублей, а цветной – в 250 миллионов рублей, причем 80% этих сумм приходилось на долю иностранного капитала, в том числе по золоту – 63%, по меди – 91% и по полиметаллам – 97%.

Но как это ни странно, осваивать новые предприятия, на которых осуществлялся полный цикл всех самых совершенных по тому времени способов производства, пришлось не иностранцам, а русским инженерам. Экспаты были скорее монтажниками, чем металлургами. Они строили машины по чертежам, не были в состоянии адаптировать их под характеристики той или иной руды и работали исключительно по инструкции. Поэтому при возникновении сложностей зачастую просто сбегали домой.

Собственники заводов стали привлекать инженеров русской школы, постепенно поняв, что за вознаграждение, достаточное для оплаты услуг посредственного иностранного специалиста, они могут пригласить более талантливых и образованных отечественных инженеров. Нашим специалистам порой недоставало узконаправленной научной подготовки и производственного опыта, однако уже в самое ближайшее время проблема была ликвидирована. И стоял за этим прорывом Николай Пудович Асеев.

Ученый родился в 1870 году в станице Павловской Области Войска Донского (ныне небольшое поселение в Волгоградской области). Начальное образование он получил в Урюпинском реальном училище. С тринадцати лет до окончания вуза молодой человек зарабатывал на жизнь уроками. Обратившие на незаурядные способности юноши преподаватели посоветовали родителям отправить его на учебу в Горный институт. В 1894 году Асеев с отличием его окончил и был приглашен в один из старейших центров черной металлургии - на Алапаевские заводы.

асеев
© Общественное достояние

«Горные инженеры на уральских заводах должны были тогда знать не только заводское, но горное и лесное дело. Строили заводские печи, а вместе с тем плотины, водяные колеса, турбины, паровые машины, прокатные станы. Они же были строителями всех заводских и гражданских сооружений. К этому надо еще добавить, что обычно на предприятии был только один инженер. Отсюда понятно, какая огромная ответственность лежала на питомцах Горного института, которые до двадцатого века был единственным горнозаводским вузом в России и выпускал в это время 30-40 инженеров всех специальностей в год, а раньше еще меньше», - писал Николай Пудович в своих воспоминаниях.

Его успехи были настолько значительны, что в 1897-1899 годах Асеев получил казенную командировку для повышения квалификации в Германию, Францию и Бельгию, Италию и Автро-Венгрию. Вернувшись на родину, он защитил диссертацию «Газокалильные печи для кровельного железа и их значение на Урале», получил чин надворного советника и приглашение в альма-матер, где стал преподавать в качестве адъюнкт-профессора.

В 1904 году состоялась еще одна командировка в Европу. С этой поездкой связана забавная история, которую любил рассказывать Асеев. Делая регистрируясь в отеле Вены, он не знал, как отобразить свой чин и написал «hofsrat». Как оказалось, это высший государственный чин Австрии, и толпа людей ждала у гостиницы выхода Николая Пудовича, чтобы взглянуть на русского канцлера. Впрочем, он любил быть в центре внимания, поэтому описывал ситуацию с нескрываемым удовольствием.

Командировка стала по-настоящему переломным моментом не только в жизни металлурга, но и в деятельности самого вуза. Дело в том, что в горных академиях Берлина и других западных городов он увидел, что студенты активно занимаются в лабораториях. По возвращению Асеев настоял на необходимости обеспечения тесной связи между наукой и производством и выдвинул инициативу по созданию в Горном институте профильной научно-учебной лаборатории, оборудованной по последнему слову техники.

«До этого момента в вузе велась преимущественно теоретическая подготовка, и сдача экзаменов происходила на основе лекционного материала. Для практики же во дворе был сооружен «примерный рудник», приобретены отдельные установки - плавильные печи и рудо-промышленные верстаки. Конечно, еще с XVIII века работали Химическая и Пробирная лаборатории, однако это были самостоятельные единицы, где ученые занимались своими исследованиями. Студенты там скорее играли роль зрителей либо помощников. В основном же практические навыки будущие инженеры приобретали на предприятиях. Асеев был первым, кто основал полномасштабную металлургическую научную лабораторию в Горном институте в ее сегодняшнем понимании, где студенты как непосредственные участники проводили эксперименты», - отмечает ведущий научный сотрудник Горного музея Виталий Ведерников.

Сегодня ученого называют основателем научной школы по металлургии цветных металлов. Именно он первым пришел к выводу, что это отдельное масштабное направление металлургии, которым необходимо целенаправленно заниматься во благо России. Конечно, основные конструкционные материалы промышленности – это железо, чугун, сталь, но своеобразие цветной металлургии заключается в том, что в отличие от черной она охватывает целые группы металлов и руд с разнообразными свойствами и сферами применения. Это понимание привело к ходатайству в 1904 году об открытии соответствующей профильной кафедры. Лекции по данной теме читали горным инженерам и раньше, но только Николай Пудович систематизировал все научные знания и начал их планомерно передавать студентам.

ЛГИ
© Опытно-металлургическая станция Ленинградского горного института

Кроме того, согласно традиции института молодой ученый каждое лето выезжал на отечественные заводы, где продолжал постигать производственный опыт, увлеченно заниматься освоением новых технологий и изучением металлургических процессов. До войны 1914 года профессор занимался развитием медеплавильного производства в Российской империи и выступил научным руководителем при строительстве Карабашского, Пышминско-Ключевского, Таналык-Баймакского, Полевского и Калатинского заводов на Урале, Дзансульского и Кварцханского заводов на Кавказе.

В год 150-летия вуза (1923 год) произошло разделение металлургического направления на 4 кафедры. Заведование одной из них - общей металлургии и металлургии нежелезистых металлов - сохранил за собой Николай Пудович Асеев, который к тому моменту уже стал ординарным профессором.

Казалось бы, впереди большая работа по подготовке специалистов, но в 1930 году профильный факультет закрыли. Сегодня историки выдвигают версию, что он стал жертвой борьбы троцкистов с большевиками за возможность влияния на курс развития страны. Якобы, таким образом, сторонники мировой революции избавились от движущей силы индустриализации – инженеров-металлургов. Сложно сказать, насколько это имеет отношение к реальности, но их обучение в стенах института восстановили только в 1938 году. Кафедру металлургии цветных и благородных металлов возглавил Асеев и был ее заведующим до своей смерти в 1952 году.

асеев
© Форпост Северо-Запад

Если образовательный процесс временно был приостановлен, то научная деятельность напротив интенсифицировалась. Схемы получения элементов были уже известны, но одно дело знать технологию по производству того или иного металла, а совсем другое – перенести ее из лаборатории в реалии крупного промышленного производства. Асеев экспериментально подбирал наиболее подходящие приемы для обработки проблемных руд, а затем масштабировал и адаптировал их для предприятий. Он стал наиболее авторитетным из специалистов в области проектирования металлургических заводов.

В 1926 году по инициативе профессора создали институт «Гипромез», в короткие сроки выполнивший целый ряд проектов отечественных металлургических заводов и комбинатов. Это была только первая ласточка. В последующие годы по инициативе и под руководством Николая Пудовича один за другим были открыты проектные и исследовательские институты «Гипроцветмет», «Гипроалюминий», «Гипроникель», Ленинградский институт металлов, «Ленгинцветмет» (ВАМИ). В Горном его силами была организована специальная научно-исследовательская «Группа никеля», задачей которой была разработка технологии переработки сульфидных медно-никелевых руд Кольского полуострова и Норильска с получением никеля, меди, кобальта и концентрата платиновых металлов. В перспективе ее деятельность привела к созданию никелевой и кобальтовой промышленности в стране.

За годы первых пятилеток было построено порядка 6800 предприятий всех отраслей. Те, что специализировались на цветных металлах, было созданы при участии асеевских НИИ. Их значимость сложно переоценить. Например, «Гипроникель» спроектировал заполярный комбинат «Североникель», и уже в 1939 году был получен первый никель Заполярья. В дальнейшем опыт комбината был использован при строительстве крупнейшего Норильского горно-металлургического комбината.

асеев
© Общественное достояние

На счету металлурга два ордена Ленина, звание «Заслуженного деятеля науки и техники РСФСР» и две Сталинские премии - за разработку метода промышленного извлечения молибдена из медных руд Коунрадского месторождения (1942 год) и за разработку методов извлечения из сульфидных медно-никелевых руд цветных и благородных металлов (1946 год).

Эти работы на многие десятилетия определили тематику исследований Горного института по комплексной переработке сульфидного медно-никелевого сырья.

металлургия
© Форпост Северо-Запад

«На сегодняшний день в вузе по-прежнему ряд экспертов занимается этой проблематикой. Например, ведутся научные изыскания по извлечению драгоценных металлов, в первую очередь, элементов платиновой группы, и по переработке сульфидных руд сложного химико-минералогического состава. В перспективе мы можем говорить о внедрении результатов исследований в производство, так как базовым предприятием, в интересах которого создается эта технология, является Учалинский ГОК. Он производит более 65 % цинкового концентрата Башкирии, а также медь, золото, серебро, платину и другие металлы. Надо понимать, что данное научное направление, конечно, не единственное. Так, на заводе «ФосАгро Череповец» в опытно-промышленном масштабе была внедрена наша установка - по конверсионной переработке фосфогипса с получением сульфата аммония и химически осажденного карбоната кальция, которые могут быть использованы как удобрения», - объясняет заведующий кафедрой металлургии Санкт-Петербургского горного университета Вячеслав Бричкин.

Когда-то при устройстве на Алапаевские заводы Николай Асеев был поражен отсутствию собственной лабораторной базы при столь значимом для экономики страны предприятии. Лишь введение мартеновского производства и получение ответственного заказа на железо для первого в России батумского керосинопровода заставило руководство открыть химическую, металлургическую и механическую лаборатории. Сегодня многие компании имеют в своем штате научных сотрудников, однако даже самые крупнейшие из них, такие как, например, «Русская медная компания», крайне заинтересованы в инновационных разработках петербургского вуза.

русская медная компания
© Пресс-служба «Русской медной компании»