Перейти к основному содержанию

Кто заплатит за повальное банкротство населения и предприятий

Банкротство – спасательный круг для предприятий и граждан или вечная больная мозоль российской экономики. По оценке замглавы Федеральной налоговой службы (ФНС) Константина Чекмышева, в 2020 году кредиторы в России в результате списания долгов безвозвратно потеряли 3,4 триллиона рублей, а за последние пять лет – 12 триллионов. Для сравнения, это почти две трети федерального бюджета на 2021 год или более 42-х миллионов средних по размеру банковских вкладов. Кто в конечном счёте оплачивает все эти потери?

На подходе новые списания долгов. Их потенциальный размер можно оценить по текущему уровню просроченной задолженности банкам, микрофинансовым организациям, бюджету, поставщикам и подрядчикам. Сегодня она в целом по стране составляет 7,8 триллиона рублей. Причём по физическим лицам в расчёт бралась не вся просрочка, а только самая злостная - более 90 дней.

Это уже в пять раз больше, чем объем всех прощенных долгов Африки Советскому Союзу. С конца 2015 года процедура банкротства стала доступна в России не только предприятиям, но и гражданам. Вокруг должников начали кружиться стаи так называемых антиколлекторов, помогающих избавиться от бремени накопленных кредитных процентов, штрафов и пеней.

«Согласно ФЗ №127 [Закон «О несостоятельности (банкротстве)] жители Петербурга и Ленобласти могут списать долги через МФЦ 1 раз в 5 лет при сумме долга (кредиты и жилищно-коммунальные услуги) от 200 тысяч рублей» - гласит одно из многочисленных рассылаемых по соцсетям объявлений финансовых консультантов.

Missing материал.

Сегодня волна банкротств в отношении отдельных граждан нарастает в геометрической прогрессии. Единый федеральный реестр сведений о банкротстве (Федресурс) опубликовал данные о том, что 40,6 тысячи человек признаны финансово несостоятельными в 1 квартале текущего года. Аналогичный прошлогодний период дал 22 тысячи – почти вдвое меньше, а в течение всех пяти лет применения процедуры по отношению к населению среднеквартально банкротный список пополнялся не более, чем на 13 тысяч человек.

В подавляющем большинстве случаев (более 95%) люди сами подают заявление о собственной финансовой несостоятельности в арбитражные суды. Выгода очевидна. Начисление процентов и штрафных санкций на период ведения дела производится не по высоким процентам кредитных договоров, а по ставке рефинансирования Центробанка (сегодня это 6,75% годовых). Если трёхлетняя рестуктуризация не помогла, арбитраж переходит к распродаже имущества, но это в том случае, когда есть что распродавать. Человек, живущий на съемной квартире и не имеющий автомобиля, скорее всего, оставит кредиторов с носом.

Чем более массовым становится процесс банкротства банковских должников, тем более высокие ставки кредитные организации устанавливают для добросовестных заёмщиков, чтобы компенсировать свои потери. Высокие ставки снижают спрос на кредиты, а, следовательно, и на товары, покупаемые в кредит. А это спусковой крючок к падению рентабельности у предприятий производителей. И вот они уже вслед за частными заёмщиками выстраиваются в очередь к дверям арбитражного суда в надежде сбросить долговое бремя.

Процесс приобретает массовость, и правоохранителями всё сложнее выявлять притворные банкротства. В ФНС считают, что только у 10% обанкротившихся предприятий причиной проблем стали объективные обстоятельства. Порочный механизм достаточно прост: бухгалтерский баланс будущего банкрота накачивается заведомо невозвратными пассивами, то есть обязательствами, а ликвидные активы заменяются эфемерной дебиторской задолженностью.

Missing материал.

На начало второго полугодия 2021 года в России, например, существует отрасль, где доля просроченной задолженности перед банками на начало второго полугодия 2021 года превышает 43% от общей суммы остатка по полученным кредитам. В документах Центробанка она именуется как «производство прочих неметаллических минеральных продуктов». К этой туманно обозначенной категории относятся производители практически всех основных видов строительных материалов: стекла, цемента и бетона, сантехнического фарфора, извести и гипса.

В строительстве так часто происходят «тектонические сдвиги» рыночной коньюнктуры и нормативного регулирования, что трудно провести грань между объективными трудностями заёмщиков и сознательным надуванием долговых пузырей. Вспомним хотя бы нестабильность мировых рынков металла, цена которого влияет на затраты застройщиков по закупке арматуры. Или изменение условий долевого строительства.

В качестве примера приведём историю банкротства застройщика и управляющей кампании самого крупного в России крытого аквапарка – новосибирского «Аквамира». Он открылся в 2016 году, но проект предусматривал также возведение гостиницы и спортивного комплекса. Эти объекты до сих пор не построены и вряд ли появятся в обозримое время. Инвестиции в строительство второй очереди оцениваются в 2 миллиарда рублей. Примерно столько же обанкротившийся застройщик должен «Межтопэнергобанку», который и сам уже признан несостоятельным.

Потери вкладчиков обанкротившихся банков, как известно возмещает Госкорпорация Агентство по страхованию вкладов (АСВ), в пределах установленных ограничений (до 1,4 или в некоторых случаях до 10 млн рублей). Только за август 2021 года АСВ выплатило страховое возмещение 49,3 тысячи вкладчиков на сумму 9 миллиардов рублей (годовой бюджет среднего российского города).

Для пополнения своего баланса АСВ вынуждено повышать ставки страховых взносов с добросовестных и устойчивых банков, что не может не сказаться на их процентных ставках по кредитам. Круг замыкается, и своеобразный круговорот долгов в экономике выходит на новый оборот, в котором уже неизвестно кто находится в лучшем положении – банкрот или добросовестный заёмщик и налогоплательщик.