Конференция по борьбе с потеплением климата (COP26) в Глазго, результатов которой с таким нетерпением ожидали в мировом сообществе, успешно завершилась. Принят набор разноплановых по темам и разномасштабных по числу участников деклараций-инициатив, а также итоговое политическое заявление, которые в целом подтверждают приверженность всех государств целям климатической повестки ООН, нашедшей свое закрепление в базовых глобальных соглашениях.
Все же эти итоги, по мнению западных стран, выглядят как довольно скромные – они, мол, не привели к появлению общего консенсуса стран-участниц относительно путей и этапности решения ключевых проблем, вытекающих из климатической повестки.
Несмотря на выпады президента США Джо Байдена в адрес России, а также Китая, наши представители воздержались от ответных риторических ударов, проявив дипломатическую сдержанность. А ведь, с учетом обвального падения рейтинга хозяина Белого дома и известного скепсиса республиканцев по климатической проблематике, многие задаются вопросом, останутся ли американцы «в игре» уже через несколько лет.
Россия, в свою очередь, без лишнего шума и самопиара, движется в сторону реализации целей, заложенных Парижским соглашением и другими документами ООН. Установлены чёткие и, главное, реалистичные, научно обоснованные сроки в вопросе достижения нашей страной углеродной нейтральности. Принята важнейшая, хоть и оставшаяся во многом незамеченной мировыми СМИ, Стратегия социально-экономического развития страны с низким уровнем выбросов парниковых газов до 2050 года. Внедряются в производство уникальные, разрабатывавшиеся годами, инновационные технологии по переходу к экологически чистой энергии.
Наконец, уже сегодня 86% нашей генерации приходится на зеленую энергетику (с учетом природного газа). По этому показателю мы в разы опережаем многие другие страны, в том числе, позволяющие себе нравоучительную тональность в своей «климатической риторике». Самое главное, что российскому руководству удается сохранять баланс между борьбой против глобального потепления и сопутствующих факторов и сохранением производств и рабочих мест, утрата которых может отразиться на жизни простых россиян не меньше пожаров и наводнений. А ведь именно радикальные расхождения по вопросу о расстановке соответствующих приоритетов провоцируют политические бури в США и европейских странах.
Возвращаясь к саммиту в Глазго, можно констатировать, что климатическая повестка на этом мероприятии, увы, частично утонула в информационном шуме и потоке пропагандистских клише. И теперь, когда в ООН начинают подготовку к следующей конференции по этой теме и рассуждают о значимости достигнутых договоренностей, впору задаться вопросом: почему прорыва, сравнимого с Парижским соглашением или Киотским протоколом, не случилось?
Следует признать, что проблема изменения климата сама по себе намного шире и масштабнее подходов и вопросов, поднимавшихся в Глазго. Да, это критически важный аспект устойчивого развития человечества. И, одновременно, вопрос национальной безопасности для большинства мировых держав, пребывающих, по версии наших американских коллег, в стадии «конкуренции». И в этих условиях принцип «один за всех, и все за одного» неизбежно будет «хромать».
Взять хотя бы пресловутый «углеродный налог» и другие меры, направленные на декарбонизацию. В Глазго о необходимости движения в этом направлении эксперты ООН говорили как о некоей аксиоме. При этом демонстративно игнорируются озабоченность и несогласие мирового энергетического сообщества. Возникает логичный вопрос – где та грань, которая проходит между искренней заботой коллективного Запада о борьбе с глобальным потеплением и попытками некоторых стран/корпораций оседлать эту тему в процессе недобросовестной конкуренции с недружественными государствами и компаниями?
Подобные устремления мы недавно наблюдали и в новой Арктической стратегии ЕС, авторы которой предлагают под предлогом борьбы с изменениями климата запретить разведку и добычу нефти и газа в этом регионе. Еще один вопрос касается Северного морского пути. Не секрет, что перспективы развития этой артерии в условиях таяния арктических льдов представляются стратегически важными для российской энергетической, торговой и, в немалой степени, военной безопасности. Не хотелось бы, чтобы эти вопросы стали предметом геополитических игр под климатическими предлогами.
В целом итоги Глазго подтверждают востребованность трезвого отношения российского руководства к проблематике изменения климата. Факт остается фактом – глобальное потепление реально, и оно действительно угрожает благосостоянию и здоровью миллионов людей, в том числе и в России. И именно сегодня объективно вырабатываются правила игры в области борьбы с изменениями климата, по которым будет жить мировое сообщество в обозримой перспективе.
Принятый по итогам конференции Климатический пакт, хоть и кажется документом излишне компромиссным и размытым, но всё же может считаться вехой в борьбе за выстраивание новой системы координат в этой сфере. Кроме того, через декларацию по сохранению лесов была фактически поддержана давно продвигавшаяся Москвой позиция, согласно которой поглощение парниковых газов лесами и другими экосистемами является одной из наиболее действенных – на практике, а не на словах – мер по предотвращению климатической катастрофы. Не менее важно и то, что в Глазго, наконец, было объявлено о завершении разработки правил реализации Парижского соглашения, включая общие временные сроки для определяемых на национальном уровне вкладов, а также рыночных и нерыночных механизмов его шестой статьи.
Все эти небольшие, но значимые прорывы нельзя недооценивать. Но только к ним суть климатической дипломатии не сводится. Ведь кроме работы на площадках ООН, которые нужны в том числе для поддержания приверженности всех игроков принципу международной солидарности, следует развивать и другие форматы. Как используя ресурс существующих организаций (таких, как Арктический совет, ОПЕК+, БРИКС, ШОС и т.д.), так и создавая новые, не забывая и о двусторонних каналах. И только по таким каналам, кстати, возможно конструктивное обсуждения вопроса о недопустимости введения санкций против климатических проектов.
Как показала конференция, важно проявить твердость и разбавить поток декларативных заявлений и экоактивистского пафоса, отравившего саммит COP26, концентрированной долей Realpolitik, в которой мы традиционно сильны – взвешенной, продуманной и отвечающей национальным интересам России.
Александр Яковенко,
ректор Дипломатической академии МИД России,
чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации в Великобритании (2011-2019)
