Времена плавных изменений в экономике, похоже, прошли безвозвратно. Картина на макроуровне перекраивается буквально на глазах. Рынок труда – не исключение. Достаточно взглянуть на целевые показатели утверждённой 14 декабря долгосрочной правительственной программы содействия занятости молодёжи (распоряжение №3581-р). Она, например, предполагает к 2030-му году вовлечь в трудовые отношения 35% подростков от 14 до 18 лет. Использовано выражение «профессиональные пробы», но имеется в виду именно работа, в том числе временная. Сегодня даже минимальный трудовой опыт есть только у 6% представителей этой возрастной категории.
Безработица считается одной из главных проблем в большинстве стран мира. Россия рапортует о возврате к благоприятным допандемическим показателям. Более того, собирается поставить взрослых в ситуацию конкуренции с детьми за рабочие места. Вместо заботы об их полноценном среднем образовании. В чём смысл?
Завесу тайны приоткрывает исследование кадрового сервиса Worki. Оно выявило превышение зарплатных ожиданий трудовых мигрантов по сравнению с россиянами в среднем на 6% по целому списку массовых вакансий. В том числе среди водителей, грузчиков, продавцов, кассиров, курьеров, официантов, уборщиков, охранников, администраторов и даже менеджеров по продажам.
Первоначально рост зарплат был спровоцирован кадровым дефицитом, возникшим из-за коронавирусных ограничений. Мигранты остались дома, ставки по вакансиям пошли вверх. Следующим шагом стало резкое повышение цен на потребительские товары в России. Оно обесценило заработки, и исторический момент настал – стране теперь очень сложно подкачивать предложение неквалифицированного труда из соседних стран. Жителям ближнего зарубежья сегодня не интересно зарабатывать в России.
Теоретически существует ещё возможность обратить взоры к неблагополучным странам к югу от Сахары, но там ожидается массовая раздача пособий от Всемирного банка. Общий объем пакета помощи достигает 96 миллиардов долларов. Так что не факт, что африканцы проявят заинтересованность к российским рабочим местам. Тем более они, в отличие от людей из Средней Азии совсем не знают русского языка. К тому же ехать гораздо дальше.
Восполнять кадровый голод придётся отечественным школьникам, но даже их 35-процентной вовлечённости будет недостаточно. Программа молодёжной занятости не обошла вниманием категорию постарше – выпускников учреждений профессионального образования, то есть вузов, средних специальных и профессионально-технических училищ. В 2020-м году они показали провал с трудоустройством. Только 57% студентов, получивших дипломы, смогли найти работу. Причём сюда не вошли те, кто продолжил образование, пошёл в армию по призыву или находится в отпуске по уходу за ребёнком. К 2030-му году намечено сократить долю неработающих выпускников до 8%. Речь уже не идёт о трудоустройстве по специальности, лишь о приоритете официальной занятости.
Всё-таки трудно себе представить, что почти половина обладателей дипломов вузов и колледжей прозябает на иждивении у родителей. Большинство их них, скорее всего, работает в теневой сфере. Значит, для достижения целевых показателей программы молодёжной занятости нужно всего лишь придать их труду законный статус.
«Перед нами стоит еще одна серьезная задача – легализация теневой занятости» - сказал глава Минтруда Антон Котяков на пленарном заседании Госдумы в начале декабря.
В этих словах есть любопытная двусмысленность. С одной стороны понятно, что министр имеет в виду оформление трудовых договоров со всеми вытекающими последствиями: подоходным налогом, отчислениями в пенсионный фонд и соцстрах, защиту прав и так далее. Однако возможна и другая трактовка: как будто государство готово легализовать зарплаты в конвертах и всё, что с этим связано. Чушь, конечно, но понятие самозанятости – это как раз компромисс между «тенью и светом». Фрилансеры начинают платить налог на профессиональный доход, но никаких трудовых прав и пенсионных накоплений за этим не следует.
План мероприятий по содействию молодёжной занятости включает пункт, в котором прямо сказано, что к концу 2022 года не менее 5 выпускников среднего профессионального образования из каждой сотни должны становиться индивидуальными предпринимателями или самозанятыми. По поводу вузовских выпускников точные параметры не определены, но общий акцент на стимулирование предпринимательства (в том числе в его эрзац варианте) налицо.
Конечно, в Год науки и технологий разработчики документа не могли сосредоточиться исключительно на неквалифицированном труде. Исследовательская стезя не осталась без внимания. Запланировано ежегодное трудоустройство выпускников вузов на соответствующие позиции в количестве не менее 4,4 тысячи человек – полпроцента от общего университетского выпуска 2020 года. Такова видимо точная оценка реальной потребности страны в воспроизводстве своего интеллектуального ядра.
Большинство прочих мероприятий программы смело можно отнести к категории «разговоров в пользу бедных». Например, правительство хочет добиться, чтобы к 2030 году российские выпускники поголовно владели навыками личностного самоопределения. Не менее 10 миллионов человек поучаствуют в мероприятиях по профориентации, 6 миллионов посетителей отметятся на создаваемых для этой цели публичных цифровых сервисах.
Отдельно отметим пункт о совершенствовании методики вычисления показателей молодёжной занятости. В России стало доброй традицией сначала утверждать цифровые индикаторы, а уже потом решать, как их рассчитывать. Кстати, проект закона, определяющий само понятие теневой занятости, предполагается написать только к концу первого полугодия 2022 года.
Важной мерой для состыковки высшей школы с реальной экономикой можно было бы назвать отражённое в программе совершенствование механизма формирования контрольных цифр приёма в образовательные организации. Проще говоря, квот на бюджетные места в разбивке по специальностям. Вопрос важный, но на повестке дня он стоит уже давно, и решается не слишком успешно. Если не считать дополнительных мест для будущих программистов – здесь потребность рынка была учтена. В остальном механизм буксует. Скорее всего, потому, что наиболее острый кадровый голод ощущается в сферах деятельности, которые не требуют даже средней квалификации. Не говоря о высшем образовании. Исключением стали упомянутые айтишники, а также, пожалуй, врачи. Остальным – прямой путь на замещение рабочих мест мигрантов.
Параллельно с оттоком иностранной рабочей силы схлынула и внутренняя демографическая волна. На рынок труда сегодня выходят люди, рождённые в конце девяностых и в начале двухтысячных годов. То есть ещё до старта программы материнского капитала, подстегнувшей рождаемость. По оценке экспертов HeadHunter сегодня в России людей 20-24 лет вдвое меньше, чем десятилетием ранее. Конкуренция за рабочие места для этой категории граждан естественным образом снижается. Пожалуй, можно было бы обойтись и без отдельной программы молодёжного трудоустройства. Тем не менее, она появилась. Потому что главное в этом документе, пожалуй, не трудоустройство как таковое, а закрепление принципиально нового понимания того, чем должны заниматься молодые люди в Российской Федерации в ближайшем будущем.
