Что может быть общего между поэтом Александром Блоком, балериной Галиной Улановой и главой Временного правительства Александром Керенским? На первый взгляд, случайное перечисление фамилий. Однако все они оказались переплетены благодаря известному ученому Николаю Качалову, ставшему во главе развития оптической промышленности в СССР.
Актуальная по нынешним временам политика импортозамещения – для нашей страны явление отнюдь не новое. Необходимость срочного создания собственных технологий взамен используемых зарубежных возникала регулярно, в особенности в периоды ухудшения или разрыва отношений с западным миром.
Так, с началом Первой мировой войны Россия «осталась без глаз». Все оптическое стекло приобреталось в Германии, у нас же его просто не умели изготовлять. Это микроскопы, бинокли, объективы авиационного назначения и другие детали и приборы, жизненно необходимые для широкого спектра отраслей. Требовалась немедленная организация производства, причём полагаться нужно было только на собственные силы. Первым разработчиком отечественной технологии варки стекла и основателем научной теории его холодной обработки (шлифовки и полировки) стал химик-технолог Николай Качалов.
Он происходил из старинного и знатного дворянского рода. Дед был директором Департамента таможенных сборов Российской империи, близким соратником царя Александра III, тайным советником и архангельским губернатором, отец – действительным статским советником, архангельским губернатором и директором Электротехнического института («ЛЭТИ»). Николай Николаевич вслед за родителем выбрал для себя научную стезю и поступил в Горный институт. После окончания рудничного отделения вуза в 1911 году молодой инженер стал технологом, а спустя пару лет и техническим руководителем Петроградского фарфорового завода.
Первое оптическое стекло в России
Именно в стенах этого предприятия в 1914 году начались опыты по производству стекла, используемого для изготовления различных деталей оптических приборов. От обычного технического оно отличается особенно высокой прозрачностью, чистотой, бесцветностью, однородностью, а также строго нормированными преломляющей способностью, дисперсией, в необходимых случаях — цветом. Выполнение всех этих требований значительно усложняло и удорожало производство оптического стекла.
В начале XX века лучшие по своим характеристикам изделия варили лишь на трёх заводах в мире: Отто Шотта, Парра-Мантуа во Франции и братьев Ченс в Англии. Рецептуры хранились в строжайшем секрете.
«Нельзя было найти ни одного человека — у нас или за границей — и ни одной книжки — русской или иностранной, — которые могли бы раскрыть в какой-либо степени эту тайну», - писал Николай Николаевич.
В специально созданную исследовательскую группу помимо ученого вошли крупнейшие химики и металлурги страны, однако два года работы не дали результатов. Решить задачу такого уровня сложности в кратчайшие сроки не представлялось возможным. Тогда Качалов отправился в Европу.
Военное министерство Англии решительно отказало в предоставлении технологии. Президент Франции Раймон Пуанкаре дал согласие, однако непосредственный владелец завода Парра-Мантуа, незадолго перед тем потерявший под Верденом сына, не был готов к переговорам. Казалось бы, надежды не оставалось… Однако на обратном пути, который лежал через Лондон, настойчивый Качалов заехал к братьям Ченс, собственникам Бирмингемского завода оптического стекла, и убедил их продать за 600 тысяч рублей золотом технологическую документацию. Получив цифры, чертежи, инструкции и сопроводительные консультации, он вернулся в Россию и незамедлительно приступил к проектированию в рамках фарфорового завода Цеха оптического стекла.
В течение лета 1916 года строительство было закончено, и уже осенью производство запустили. А спустя несколько месяцев удалось получить первые положительные результаты: была изготовлена призма, испытанная Артиллерийским управлением и получившая его одобрение.
Вскоре в мастерской Обуховского завода собрали первый бинокль на основе исключительно отечественного оптического стекла. Но события 1917 года свели на нет все усилия – перебои с поставками сырья и топлива привели к тому, что цех пришлось законсервировать.
Ученые смогли вернуться в работе только в 1923 году. На базе бывшего цеха Качалов основал Ленинградский завод оптического стекла (ЛенЗОС), став в дальнейшем его техническим руководителем.
«Как-то не верилось, что в руках Николая Николаевича живой труп ЛенЗОСа сразу встал на ноги и сразу зашагал. Думали, что это будет стадия эксперимента, сомневались, критиковали. Все нападки удалось опровергнуть самым решительным образом. Стекло удовлетворительное», - отметил на Первом научно-техническом совещании по вопросам оптической промышленности известный академик Дмитрий Рождественский.
Выпускник Горного института одним из первых дал подробное изложение физико-химических основ важнейших технологических процессов стекольного производства. Произведенное им усиление научной группы, занимавшейся совершенствованием технологии, а также ряд исследований и доработка заимствованной у англичан методики сказались на результатах. В июне 1926 года первое советское оптическое стекло высокого качества наконец-то было получено, что позволило СССР уже через год прекратить масштабный импорт стратегически важной продукции. Завод Качалова полностью удовлетворял нужды отечественной промышленности.
Карьера ученого пошла на взлет. В 1930 году он получил степень доктора наук, а также должность начальника научного сектора Всесоюзного объединения оптико-механической промышленности («ЛОМО») и заведующего основанной им первой в стране кафедрой стекла в Ленинградском технологическом институте (ЛТИ). Понимая всю важность воспитания приемников, уже на следующий год Николай Николаевич стал профессором и одним из основателей научной школы только что образованного Ленинградского института точной механики и оптики (ЛИТМО). В течение 1930-40-е годов он читал там разработанный им курс «Технология оптического стекла» и руководил работой молодых ученых. Примечательно, что первая научно-исследовательская лаборатория вуза была создана именно при кафедре технологий оптического стекла.
Еще в середине карьеры Николая Николаевича начали называть «главным человеком в оптическом стекле». В дальнейшем Качалов стал академиком АН СССР, научным консультантом Государственного оптического института и одним из основателей Института химии силикатов АН СССР, но все это отражало лишь часть его удивительной жизни.
Вторая жизнь Качалова
Имя Николая Николаевича часто встречается в биографиях знаменитостей. Например, он приходился двоюродным братом Александру Блоку и имел с ним примечательное внешнее сходство. Классик русской литературы называл его Никсом и неоднократно упоминал в своих произведениях. Например, в дневниках подшучивал над сплетней о запретной любви жены кузена с главой Временного правительства Александром Керенским. И хотя репортерская «утка» являлась не более чем недоразумением, она оказалась не такой уж безобидной.
Супругой Качалова была драматическая актриса Александрийского и Мариинского театров Елизавета Тиме, дочь известного профессора Горного института Ивана Тиме. Союз двух выдающихся людей привлекал к себе большое количество известных деятелей той эпохи. Пара дружила с певцом Леонидом Собиновым, автором легендарного памятника «Рабочий и колхозница» Верой Мухиной, писателем Алексеем Толстым, артистом Василием Качаловым, наркомом просвещения Анатолием Луначарским. В доме ученого собирались артисты, писатели, поэты. Любое сомнение в прочности брака вызывало лишь улыбку. Однако из-за приписываемого романа Елизавету Ивановну неоднократно вызывали в «органы», требовали объяснений по поводу ее отношений с Керенским, не повышали в звании, лишали ролей.
Мало кто знает, что в семье ученого воспитывалась будущая гениальная балерина Галина Уланова. Она не раз подчеркивала в интервью, что стала примой именно благодаря влиянию Николая Николаевича.
«Профессионализм — это не только танцевальная техника. Выходя из балетной школы, мы были хорошо выучены танцу, но нельзя сказать, что были очень образованны. И большое счастье, что я познакомилась, с действительно образованными людьми. Многое в моем характере, мироощущении подсказано не только обстоятельствами собственной судьбы, но умом и талантом людей, общение с которыми оставило неизгладимый след в жизни. Елизавета Ивановна Тиме, известная драматическая актриса, и Николай Николаевич Качалов, крупный учёный в области технологии силикатов… Интеллигентнейшие люди, очень радушные, открытые. И я училась в их доме быть настоящим человеком», - вспоминала Галина Уланова.
За свою жизнь он получил множество орденов, медалей, Сталинскую премию, его именем даже названа одна из улиц Санкт-Петербурга.
