Международные отношения в 2021 году продолжали переживать глубокий «стресс», находясь под воздействием не только сохраняющейся пандемической повестки, но и остро изменчивой глобальной геополитической динамики, в том числе между «центрами силы» – США, Европейским союзом, Китаем и Россией. Коллективный Запад, в противоток укрепляющимся трендам многополярности, с напором продолжал попытки монопольно и односторонне определять перспективы миропорядка и фундаментальные принципы мироустройства. В этих целях был взят курс на «реидеологизацию» международных отношений и масштабную консолидацию западных сторонников гиперлиберальных ценностей с тем, чтобы, в частности, создать своего рода «союз за демократию», противостоящий «авторитарным государствам» в лице России и Китая и направляющий на них проекцию силы через механизмы и альянсы, подобные НАТО, через разного рода механизмы «западной солидарности».
Общая ситуация в мире характеризовалась, соответственно, возросшей неопределенностью и существенной напряженностью, риск перерастания которой в остро конфликтную фазу значимо повысился. На Западе закрепилось восприятие России и Китая как «злонамеренных соперников», то есть, по существу, несущих угрозу потенциальных противников. Государства, включая ядерные, вплотную подошли к новому, «гибридному» этапу гонки вооружений, в том числе в сфере передовых НИОКР, усилилась динамика мобилизационных мероприятий, участились масштабные военные учения с задействованием новых систем вооружений.
Особенно заметно ухудшение ситуации проявилось в Евроатлантике, где Запад де-факто приблизился к грани острейшего кризиса в отношениях с Россией, сравнимого по масштабам с «карибским» начала 1960-х гг. Первопричиной непрекращающейся эскалации напряженности явилось упорное стремление стран НАТО добиться преимуществ, в том числе путем «встраивания» России в западную стратагему, в нарушение принципа неделимости безопасности, провозглашенного в стамбульской Хартии европейской безопасности, – добиться стратегических преимуществ, в том числе территориальных, продолжая расширяться и продвигать свою военную инфраструктуру к российским границам, а также осваивая территорию бывших республик СССР, прежде всего Украины и Грузии. Логика многослойной экспансии НАТО на постсоветском пространстве вела к риску прямого военного конфликта с Россией, которой уже некуда отступать.
Страны НАТО на саммите в Брюсселе (июнь 2021 г.) утвердили «трансатлантическую повестку» на текущее десятилетие, предусматривающую дальнейшее наращивание военного потенциала альянса и конфронтацию с Россией и Китаем. Ведется и выработка новой военной стратегии НАТО на предстоящее десятилетие, также ориентированной на «сдерживание» России и КНР. Активизировалась военная активность блока у российских границ, в том числе размещение здесь дополнительных сил и боевой техники при игнорировании российских озабоченностей на этот счет. В результате политические и военные каналы связи российской стороны с альянсом, включая механизм Совета Россия – НАТО, оказались замороженными.
В качестве одного из основных предлогов наращивания западного военного присутствия использовалась тема Украины, причем с ориентацией на националистически-экстремистские силы в Киеве, уводящей от урегулирования внутриукраинского кризиса на Донбассе на согласованной правовой основе в рамках пакета Минских соглашений. В случае же ответных контрмер в связи с продолжающимся расширением НАТО на Восток, включая военное освоение украинской территории, России стали угрожать введением жестких экономических санкций и изоляцией на международной арене. Такая общая линия западников объективно оказалась нацеленной на «ползучий» слом всей сложившейся «пестрой» архитектуры европейской безопасности, так и не ставшей по-настоящему коллективной.
В этой ситуации Россия открыто, отказываясь от пресловутой «секретной дипломатии», обозначила «красные линии», отказ Запада от перехода которых сочтен необходимым в условиях, когда отношения нашей страны с США и НАТО подошли к предельно опасной черте, что потребовало надежных и юридически обязывающих гарантий безопасности, в том числе недопустимости дальнейшего продвижения Североатлантического блока в восточном направлении. Москва, действуя ответственно, предложила использовать шанс политико-дипломатического урегулирования проблемы, вызревавшей на протяжении последних 25 лет и более не терпящей отлагательств. Именно на это нацелены представленные российской стороной в декабре 2021 г. проекты договора с США о гарантиях безопасности и соглашения о мерах обеспечения безопасности Российской Федерации и государств-членов НАТО. Консультации по содержанию этих предложений состоялись в январе 2022 г., в том числе на российско-американском треке и в формате заседания Совета Россия-НАТО, но дальнейшее развитие ситуации зависит от позиции западных контрагентов России, прежде всего, США. Объективно в российских предложениях заложен востребованный сегодня прорывной потенциал для упрочения международно-правовой системы безопасности, имея в виду подтверждение приверженности обязательствам участников ОБСЕ о неделимости безопасности, равно как и добросовестного выполнение базисных обязательств по Уставу ООН. За Вашингтоном и Брюсселем – четкий письменный ответ по всем пунктам предложенных Москвой договорных инструментов.
Тем более что в мире в целом усилилась деформация системы отношений в сфере безопасности, особенно в области контроля над вооружениями, когда в результате односторонних шагов прежней администрации США оказалась почти полностью демонтированной система соглашений по стратегической стабильности, играющая важнейшую роль в обеспечении международной безопасности. Продолжала сохраняться отрицательная динамика в отношениях между Россией и США. Некоторое понимание крайней тревожности такого положения дел проявилось на Западе после двух раундов российско-американских переговоров на высшем уровне – июньской встречи лидеров двух стран в Женеве и их беседы по видеосвязи в декабре, в ходе которых стороны подтвердили позицию о недопустимости ядерной войны, а также условились запустить диалог по стратегической стабильности и провести переговоры в формате «5+1» (США, Великобритания, Франция, Германия и Италия плюс Россия) о возможных мерах удовлетворения взаимных озабоченностей в сфере безопасности и путях деэскалации обострившейся напряженности. Озвученные Дж. Байденом идеи поиска совместно с Россией путей нейтрализации возникших угроз безопасности и остроты кризиса во взаимоотношениях сторон вызвали, однако, сопротивление тех, кто считает, что «давление на Москву» не следует ослаблять. Так, подход Дж. Байдена негативно восприняла группа наиболее яростных критиков России в НАТО (прежде всего, в Польше и прибалтийских странах), да и в самих США, что вновь подтвердило наличие весьма непростой расстановки сил в Соединенных Штатах, где сохраняется острая поляризация, чреватая непредсказуемыми разворотами и нарастанием инерционных подходов во внешней политике.
Вместе с тем ярким позитивным событием мировой политики, призванным способствовать снижению уровня международной напряженности, содействовать укреплению доверия и мер по снижению рисков стало опубликованное 3 января 2022 г. Совместное заявление пяти ядерных держав о предотвращении ядерной войны и недопущении гонки вооружений. Подготовленное по российской инициативе, оно фиксирует на многосторонней основе идею недопустимости между ядерными державами любой войны – как ядерной, так и с применением обычных вооружений, подтверждая целый ряд принятых ранее обязательств стран «пятерки», в том числе о ненацеливании ядерных вооружений друг на друга или на третьи страны, а также принцип ведения диалога на основе взаимного уважения и признания интересов и озабоченностей друг друга в области безопасности.
Повестка международного сотрудничества по борьбе с новыми угрозами продолжала формироваться во многом благодаря инициативной позиции России. Она распространяется, в частности, на российские предложения по насущной задаче – активизации совместной борьбы международного сообщества по обузданию пандемии коронавируса и преодолению ее негативных последствий. Решению задачи оперативного объединения ресурсов для победы над вирусом мешало, однако, надуманное «вакцинное противостояние», основанное на корыстных материальных и идеологических резонах. Несмотря на это, российская сторона продолжала последовательные и интенсивные шаги к синергии действий заинтересованных стран на таких площадках, как ШОС, БРИКС и «группа 20», а также на базе двусторонних договоренностей об обмене вакцинами и опытом противодействия пандемии.
Сфера антитеррора сохранила свое значение как несущая значимый потенциал международного сотрудничества в глобальном масштабе, независимо от политического устройства и идеологических установок участников взаимодействия. Где возможно, это приводило к должному эффекту. В то же время тема терроризма стала использоваться частью элиты в США для пропагандистских нападок на другие страны, в том числе на Россию; параллельно американцы скорректировали свою философию понимания насильственного экстремизма с переносом упора на внутренние темы и на критику расово- и этнически-мотивированного экстремизма как основного источника насилия (в основном для борьбы администрации Дж.Байдена со сторонниками Д.Трампа).
Положительное развитие получила тема кибербезопасности. Прошедший год можно охарактеризовать как успешный с точки зрения формирования консенсуса на глобальном уровне, а также создания конструктивной атмосферы многостороннего взаимодействия в сфере международной информационной безопасности (МИБ). Позитивные результаты наблюдались на оживившихся двусторонних консультациях России и США по этой теме, а также на многосторонних форумах. После полутора лет работы в ООН был принят доклад Рабочей группы открытого состава по достижениям в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности, а на параллельной площадке – в Группе правительственных экспертов по МИБ - доклад по ответственному поведению государств в киберпространстве. Началась и работа ООН по российскому проекту конвенции о борьбе с использованием ИКТ в преступных целях. В декабре 2021 г. Генеральная Ассамблея приняла без голосования российско-американскую резолюцию о нормах поведения в киберсфере и предотвращении преступлений в этой области.
Одно из приоритетных мест в межгосударственных отношениях заняла климатическая повестка, направленная на борьбу с промышленными парниковыми выбросами, вызывающими глобальное потепление. На очередной обзорной конференции ООН (СОР26) по выполнению Рамочной конвенции по борьбе с изменением климата был подтвержден консенсус по поводу общих целей, хотя наметилось расхождение в понимании путей их достижения. Промышленно развитые страны Запада избрали ускоренный сценарий так называемого энергетического перехода в пользу возобновляемых источников энергии, но без учета специфики условий и готовности к этому других стран, включая Россию. Так, в июне Евросоюз ввел «карбоновый экспортный налог», угрожающий многомиллиардными экспортными пошлинами на продукцию стран, включая Россию, использующих традиционные источники энергии. Предпринята попытка провести через СБ ООН гипертрофированную резолюцию, уравнивающую темы климатической повестки и безопасности, которая была заблокирована Россией. Российская сторона резко выступила против политизации проблемы изменения климата и наделения структур миротворческих миссий ООН несвойственными им функциями, а также заявила о сдержанном отношении к непродуманным «ускоренным» решениям. В то же время разделяя озабоченность мирового сообщества негативными последствиями изменения климата и активизировав свое инициативное участие в согласовании «международной климатической повестки», ею была четко сформулирована российская национальная стратегия борьбы с парниковыми выбросами и улучшения экологии, имея в виду достижение Россией «углеродной нейтральности» к 2060 г. (сходные позиции – у КНР, Индии и др.)
В мае 2021 г. Россия стала председателем в Арктическом совете, сменив на этом посту Исландию. Приоритеты нашего председательства – повышение благосостояния, здоровья и качества жизни жителей Арктики, включая коренные народы, обеспечение поступательного социального роста, основой для которого в первую очередь является устойчивое экономическое развитие региона. Осознанная деполитизация повестки дня и смещение фокуса внимания на развитие человеческого капитала и экологию позволили дать российскому председательству успешный старт.
Продолжение статьи Александра Яковенко, ректора Дипломатической академии МИД России, чрезвычайного и полномочного посла Российской Федерации в Великобритании (2011-2019) «Форпост» опубликует 19 января
