Из стали Магнитогорского металлургического комбината были сделаны каждый третий снаряд и броня каждого второго танка в годы ВОВ. Сегодня его продукция используется для изготовления строительной, карьерной и прочей спецтехники, оборудования для проходки шахт и переработки горных пород. Из нее же - все монеты в России от 50 копеек до 10 рублей. Однако инициатора создания и проектировщика крупнейшего металлургического производства страны ждала трагическая судьба...
О запасах железной руды горы Магнитной, исчисляемых сотнями миллионов тонн, было известно еще в XVIII веке, но на протяжении 150 лет добыча носила бессистемный и примитивный характер. Пока в начале XX века индустрия молодого советского государства, восстанавливающаяся после войны, не стала отчаянно нуждаться в металле.
Тогда, в 1922 году, в стенах Уральской плановой комиссии закипела работа по составлению перспективной пятилетней программы развития всей уральской промышленности. Руководил ею горный инженер со шведскими корнями Виталий Гассельблат. Он разработал фундаментальный проект коренной реконструкции промышленности путем строительства трех заводов-гигантов: Магнитогорского металлургического на базе месторождений железной руды горы Магнитной, Уральского машиностроительного и Уральского вагоностроительного в Нижнем Тагиле для обеспечения крупных перевозок кокса, руды и металла. Чуть позже он же представил проекты Нижнетагильского металлургического, Красноуральского металлургического и Уфалейского никелевого заводов. Смелое предложение, подкрепленное техническим и сырьевым обоснованием планов строительства новых комбинатов, было поддержано правительством, и началась долгая работа по подготовке к его реализации. Доминантой программы должен был стать именно ММК.
Виталий Сергеевич родился в 1879 году в семье Акселя Гассельблата. Швед, родившийся в Финляндии, сделал отличную карьеру в Российской империи – в разное время он руководил Белорецким горным округом, Тирлянским, Зигазинским, Лемезинским и Архангельским заводами. Во многом это объясняет глубокий интерес его сына Виталия к металлургии и оптимизации производств.
В 1900 году юноша поступил в Петербургский университет, но за участие в студенческой антиправительственной демонстрации у Казанского собора был исключен и выслан в Уфу. Там он занимался строительством электростанций, участвовал в составлении «Биографического словаря технических деятелей». В 1906 году Виталий Алексеевич вернулся в Санкт-Петербург и поступил Горный институт, который успешно окончил в 1909 году.
Как сегодня пишут историки, политическая позиция и участие в революционной деятельности сыграло на руку молодому человеку – «новая власть отнесла его к категории «старых спецов», которым доверяла, перевела в «красные директора» и начала назначать на ответственные посты». Так или иначе, одной из первых мест работы стал Саткинский металлургический завод, который Гассельблат с 1912 по 1916 годы полностью модернизировал и построил уникальную доменную печь на древесном угле, дававшую редкий высококачественный «текучий» чугун. Можно сказать, что это была дипломная работа, с помощью которой малоизвестный уральский завод установил мировой рекорд выплавки стали.
С января 1918 года в жизни инженера начался настоящий калейдоскоп должностей. Все они без исключения требовали высокой компетентности от технического специалиста и управленца. Член отдела металлов ВСНХ, член президиума промбюро ВСНХ на Урале, Уральской плановой комиссии, Уралсовнархоза и правления Главмета в Москве, главный инженер Уралпроектбюро. В 1924 году Гассельблат организует первую опытную ковку на сибирском коксе. Недаром, в истории осталась весьма показательная оценка Владимира Ленина – он называл Гассельблата «форменным воротилой на Урале» и «фактическим воротилой в промбюро». Шутки шутками, но именно Виталий Алексеевич курировал все ключевые вопросы развития уральской промышленности.
Оценив необходимость хозяйского использования такого щедрого природного дара как гора Магнитная, Гассельблат целиком сконцентрировался на строительстве завода, который даже по первоначальным данным обещал стать самым значительным в стране. На совещании при Уралплане было заявлено, что условия достаточны для производства 50 миллионов пудов чугуна в год.
В 1927 году на базе Уралпроекта был создан филиал ленинградского Гипромеза - институт по проектированию металлургических заводов Уралгипромез. В нем под руководством Гассельблата продолжилась прицельная работа по проектированию металлургического комбината.
Будучи профессиональным горным инженером, Виталий Алексеевич не только вел согласование проектов в различных советах, комитетах и госструктурах, но и лично участвовал в геологических экспедициях. Он уточнял запасы железной руды и, что немаловажно, проводил с геодезистами съёмки местности: где и как расположить цеха будущего металлургического гиганта. Параллельно решались вопросы с железнодорожным сообщением, электрификацией региона, выбором и завозом строительных материалов.
В 1926—1928 годах было заложено 59 буровых скважин общим метражом 5100 метров. В результате разведочного бурения запасы руды на горе Магнитной были определены в 275 млн тонн, со средним содержанием железа 60%. Позднее эта цифра была скорректирована до 400 млн тонн.
В декабре 1928 года окончательный проект комбината, составленный Уралгипромезом, был одобрен ВСНХ. Уже в первых числах 1929 года было создано управление Магнитострой, и Гассельблата назначили главным инженером. Должность, как сейчас образно говорят, «расстрельная», так как отвечала за весь технологический процесс, возведение и подготовку к пуску предприятия и необходимых для его работы железных рудников и копей. Опасными для жизни в прямом смысле были тогда практически все ответственные должности на новом производстве. Однако сами инженеры об этом могли только догадываться…
По-шведски педантичный Виталий Алексеевич негативно воспринимал любые перекосы в сроках и схеме строительства. Он осознавал реальный масштаб задуманного и потому выходил из себя при виде халатного и мелочного подхода к делу.
«Социализм возводит металлургические заводы, а рядом возникают грязные шанхаи, землянки, вошебойки», - язвительно комментировал Гассельблат возникающий у подножья горы временный посёлок для рабочих.
И он оказался прав: с каждым годом на «стройку века» съезжалось все больше отечественных и зарубежных специалистов. Замшелый поселок стал городом Магнитогорск, бараки сменились многоэтажными домами, в которых стали проживать почти полмиллиона человек.
Весь первый год на высшем уровне шли дискуссии относительно развития будущего ММК. Консерваторы говорили о том, что истощенная бесконечными войнами отечественная экономика не потянет огромные затраты, и предлагали возводить сеть небольших заводов. В то же время защитники революционного скачка индустриального роста твердили о необходимости строительства мощных современных предприятий, которые станут надёжной базой для стремительной реформации всех других отраслей экономики. «Мы застряли технически в каменном веке. Надо перенимать опыт американцев», - говорил начальник Магнитостроя Вадим Смольянинов. Последние отстояли свою точку зрения, решено было закупать технологии у развитых капиталистических стран. И уже в конце 1929 года Гассельблат был командирован в Соединенные Штаты для заключения договоров на поставку проектов и оборудования.
Комбинат на семь месяцев вынужденно остался без фактического руководства, что в итоге сказалось на успехах известной стройплощадки. Политбюро ЦК ВКП(б) направило на проверку комиссию под руководством заместителя управляющего объединения «Новосталь» Якова Шмидта. Тот заявил об отсутствии централизованного управления работами и распылении средств. Именно ревизор впоследствии был назначен управляющим Магнитостроя, поэтому поговаривали о личной корысти. Судьба Виталия Алексеевича была решена. Боялись лишь «напугать его в Америке», поэтому о приговоре хотели сообщить по приезду на родину.
После США Гассельблат был шокирован, увидев, как обстоят дела на горе Магнитной.
«Кто придумал начать строительство на коксохиме с восьмой коксовой батареи? Где первая доменная печь, а где восьмая батарея? Между ними больше километра расстояния. Как вы собираетесь передавать кокс с этой батареи на первую домну? Транспортёрную галерею построите? А в какую копеечку это влетит, вы не подумали? А как это скажется на себестоимости чугуна?»
За ответами на вопросы он поехал в Москву. Но добраться не успел. Арестовали прямо в поезде «как активного вредителя Магнитки, возглавлявшего контрреволюционную группу». В 1931 году его приговорили к высшей мере наказания, которая была заменена на 10 лет отбывания в концентрационном лагере Чибью. В своей последней записке, тайно переданной жене, он писал: «Дорогая моя, знай, что я никогда сознательно не вредил, ни в каких организациях не был, денег не брал... Все мои показания — результат психоза, который ты поймешь».
Человек, под чьим руководством модернизировалась и планомерно воссоздавалась после гражданской войны вся промышленность Урала, руководитель авторского коллектива проекта Магнитогорского металлургического комбината, в 1932 году умер от истощения. На тот момент ему было всего 51.
Многих первых управленцев ММК постигла подобная участь. Так, 10 лет лагерей получил первый начальник Магнитостроя Вадим Смольянинов, а в 1937 году тот самый ревизор Яков Шмидт был признан виновным в том, что проводил «вредительские акты в торфяной промышленности» и расстрелян в тот же день. Месяцем позже был расстрелян ещё один начальник Магнитостроя - Николай Мышков.
Виталия Гассельблата полностью реабилитировали в 1989 года за отсутствием состава преступления. Проект ученого был полностью реализован, более, того, превзошел даже самые смелые ожидания.
Волей неволей вспомнишь слова известной песни «Магнитка» авторства Александры Пахмутовой и Николая Добронравова, которую исполнял Лев Лещенко:
Все пройдёт – усталость, гарь и печаль.
Все пройдёт – навек останется сталь.
Сталь сердец и городов,
Сталь негромких наших слов
И ракет, летящих в звёздную даль…