Под влиянием происходящих глобальных геополитических трансформаций, мощным катализатором которых стал кризис вокруг Украины, имеет место «повышение ставок» со стороны коллективного Запада в его стремлении добиться «стратегического поражения» России. Соответственно ситуация в сфере безопасности в Европе резко обостряется, расширяется зона конфронтации и нарастают риски прямого конфликта между Россией и НАТО. США и их сателлиты продолжают расширять поставки тяжелых вооружений и направлять добровольцев в помощь киевскому режиму. Начались поставки американских дальнобойных ракетных комплексов HIMARS и боевых беспилотных летательных аппаратов Gray Eagle, способных поражать цели в российских приграничных городах.
Одновременно по ходу проведения специальной военной операции на Украине внутри западного «лагеря» наметились расхождения относительно дальнейшего курса в отношении России. Англосаксы ставят на «затяжной» конфликт и настаивают на интенсификации военного содействия Киеву. В то же время ведущие страны континентальной Европы выступают за сохранение диалога с Россией в интересах достижения переговорного урегулирования ситуации на приемлемых для России условиях. Особняком выглядит Варшава, которая, по экспертным оценкам, стремится воспользоваться ослаблением позиций Киева для эвентуального присоединения неких «исконных» польских территорий на Украине, а то и возрождения Речи Посполитой в новой территориальной конфигурации (фантазии на тему «от моря до моря» Юзефа Пилсудского).
Североатлантический альянс взял курс на длительную конфронтацию с Россией. Принятый на саммите НАТО в Мадриде в июне новый базисный документ блока – его «стратегическая концепция» на период до 2030 г. (т.н. «стратегии НАТО-2030») – имеет четко выраженную антироссийскую направленность: Россия определена как «самая значительная и прямая угроза безопасности» натовских стран, которую участники альянса обязались «сдерживать» всеми доступными средствами, включая методы гибридных и кибервойн, а также новые военные и информационные технологии. Запущен процесс практического включения в НАТО прежде нейтральных Швеции и Финляндии (протоколы об их участии подписаны 5 июля 2022 года), объективно чреватое созданием новых угроз безопасности России, увеличением вдвое протяженности линии нашего соприкосновения с Альянсом. Балтийское море уже мыслится как «натовское озеро».
Взаимоотношения России с Западом и НАТО практически замороженны и, надо полагать, это надолго. Любая стабилизация военно-политической ситуации на континенте и в европейской политике вообще, включая снижение риска ядерной эскалации, потребует выработки новой архитектуры безопасности, обеспечивающей ее неделимость в Евро-Атлантике. Ее придется создавать практически с нуля и с учетом наработок, содержащихся в проектах документов, переданных США и НАТО 15 декабря прошлого года. Пока же военная и иная помощь Украине становится все более обременительной для натовских стран, а ожидаемые финансовый, продовольственный, миграционный и энергетический кризисы на Западе чреваты радикальным осложнением внутриполитического положения западных стран и их дальнейшей самоизоляции от остального мира.
Как и прежде, внешняя политика США ориентирована на решение внутриполитических задач администрации. Несмотря на попытки Джозефа Байдена списать свои проблемы на «российскую агрессию на Украине и сплотить нацию вокруг «базовых американских ценностей», ультралибералистский курс его администрации лишь способствовал усилению раскола в американском обществе. Инфраструктурные реформы, предложенные Конгрессу в виде законопроектов, были поддержаны лишь частично в силу сплоченности республиканцев и внутренних противоречий в стане демократов. Одновременно вызванный ростом социальных расходов скачок инфляции подорвал доверие к самому Байдену, в том числе среди его базового электората, и привел к обвальному падению рейтинга главы государства. По мере приближения промежуточных выборов в Конгресс шансы демократов удержать контроль над Палатой представителей стремятся к нулю, что позволит республиканцам манипулировать бюджетным процессом в предвыборных целях в рамках следующей президентской кампании.
Начало Специальной военной операции Российской Федерации на Украине было воспринято в Вашингтоне как шанс «трансформировать повестку» и сплотить население США вокруг президента на почве русофобии. В результате, украинский кризис ускорил темпы деградации российско-американских отношений. Налицо стремление элит закрепить в массовом сознании Америки образ России как враждебного государства. Причем в отличие от Европы, испытывающей комплексные проблемы, спровоцированные конфликтом на Украине – от усиления инфляции до наплыва мигрантов, американцы в меньшей мере страдают от санкционного бумеранга.
Уровень мобилизации западных элит вокруг антироссийского курса, в свою очередь, не позволяет ожидать изменения его характера и после выборов 2024 года в США. По ряду экспертных оценок, лишь смена поколений в элитах США (как показывают опросы, молодежь в меньшей мере склонна к демонизации России) позволит вернуть надежду на позитивные перемены и сдвиг в сторону нормализации отношений с Россией.
В оценке геополитических последствий нынешней тревожной ситуации большинство экспертов исходят из того, что США не в состоянии утвердить свое глобальное лидерство и обеспечить продвижение своего «порядка, основанного на правилах» (на деле он призван подменить послевоенный международный правопорядок с центральной ролью ООН), а многополюсный мир – уже формирующаяся реальность. Постамериканский мир – этот термин уже давно введен в оборот американскими же политологами. Подавляющее большинство государств Азии, практически вся Африка и арабский мир, а также целый ряд стран Латинской Америки, включая ведущие, отказались поддержать антироссийскую позицию и санкции Запада против России. Вопреки намерениям западных элит нынешний кризис в отношениях с Россией с новой силой высветил качественную активизацию самостоятельной роли незападного мира в рамках тренда регионализации глобальной политики как этапа движения на пути к многополярному мироустройству. Более того, самоизоляция Запада означает ни что иное, как регионализацию европейской и евроатлантической политики, которая перестает быть драйвером общемировой, как это было в последние 400-500 лет, а в XX веке проявилось в двух мировых войнах и войне холодной. Скорее можно говорить о том, что Европа оказывается на задворках Большой Евразии, о которой (его «Хартленд») писал 100 лет назад Хэлфорд Маккиндер (он же предсказывал геополитический закат Атлантических держав). Одним из проявлений евразийской политики стала ШОС и ее расширение, равно как и китайский проект «Один пояс, один путь».
Этим, в частности, подтверждается высокая значимость процессов, наблюдающихся в более широком динамичном Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). Здесь прочно укоренилась традиция поиска развязок на инклюзивной и консенсусной основе, без использования заимствованных извне моделей. Благодаря этому сложились стабильная парадигма развития и неплохой антикризисный потенциал, причем с устойчивым трендом полицентричного интеграционного взаимодействия на базе региональных «центров притяжения» (прежде всего АСЕАН). Все это ведет к дальнейшему смещению фокуса мировой политики и экономики в сторону АТР, привлекая к нему повышенное внимание практически всех глобальных акторов и одновременно расширяя круг азиатских участников трансграничного сотрудничества.
Вместе с тем опасным элементом геополитической ситуации в Восточной Азии стало стремление США переформатировать АТР под себя в порядке реализации «Индо-Тихоокеанской стратегии» администрации Байдена. По сути, она сводится к попытке реализовать американоцентристкие блоковые планы, нацеленные на «концентрическое» расширение зоны влияния Вашингтона в Азии в рамках «двойного сдерживания» – России и Китая – и в противовес уже действующим в регионе многосторонним структурам. В этих целях США усиленно конструируют цепочки из своих азиатско-тихоокеанских союзников (Япония, Южная Корея, Австралия, Южная Корея, Новая Зеландия) сеть новых альянсов и диалоговых форматов, таких как Четырехсторонний диалог по безопасности» (QUAD) с участием США, Австралии, Японии и Индии и откровенно военный альянс AUKUS (США, Великобритания и Австралия) – «партнерство в сфере обороны и безопасности», отсылающих к изжившей себя идее Англосферы, что также говорит в пользу вывода о самоизоляции англосаксонских стран – на этот раз в АТР. С антикитайской направленностью таких шагов активно солидаризируется Япония, используя вслед за Вашингтоном ссылки на ситуацию в Тайваньском проливе, обостряющуюся вследствие американских провокаций.
Делаются также попытки укрепить экономическую составляющую прозападных структур в АТР. В апреле Вашингтон объявил о запуске «своей» так называемой рамочной договоренности по экономическому и торговому взаимодействию в Индо-Тихоокеанском регионе, как считается, тоже нацеленной на сдерживание Китая при доминировании американцев. К участию в этой платформе приглашены 12 стран (Австралия, Бруней, Фиджи, Индия, Индонезия, Япония, Южная Корея, Малайзия, Новая Зеландия, Филиппины, Сингапур, Таиланд, США, Вьетнам). Надо полагать, данный проект призван компенсировать отказ администрации Дональда Трампа от идеи создания Транс-тихоокеанского партнерства (ТТП), продвигавшийся при Обаме.
Дополнительным настораживающим фактором стало повышение интереса НАТО к Восточной Азии, в том числе в порядке участия в военных демонстрациях в зоне Южно-Китайского моря, считающейся «очагом нестабильности». В новой стратегии НАТО их глобалистские амбиции нашли свое яркое отражение: декларировано намерение «укреплять диалог и сотрудничество с новыми и существующими партнерами в Индо-Тихоокеанском регионе для решения проблем межрегиональных вызовов и обеспечения общих интересов в сфере безопасности»; при этом Китай объявлен «системным вызовом», а партнерство России и КНР «противоречащим ценностям и интересам» альянса. Характер этой блоковой политики явно деструктивен, он противоречит базовому пониманию безопасности и сотрудничества, как оно укоренено в цивилизационных кодах ведущих азиатских держав.
Весьма важно, однако, что при этом в АТР неизменна общая позитивная динамика, и здесь достаточно трезвых сил, которым неприемлемо навязывание извне искусственных формул «порядка, основанного на правилах», ведущего к расколу сложившейся региональной политики. Среди них – АСЕАН, перспективный коллективный игрок на региональном поле, который, несмотря на усилившееся заигрывание с ним США, сохраняет неприятие попыток потеснить системообразующие позиции Ассоциации в АТР, дистанцируется от антикитайских альянсов и наращивает стратегическое партнерство с Россией и сотрудничество с ЕАЭС.
Приверженность курсу стратегической автономии демонстрирует влиятельная Индия, поддерживая с Россией отношения особо привилегированного стратегического партнерства и возражая против милитаризации «партнерств» под эгидой США. Нью-Дели, со своей стороны, похоже, пытается взять реванш у Пакистана за потерю позиций в Афганистане, в том числе укрепляя свое культурное, экономическое и политическое присутствие в республиках Центральной Азии. Кстати, по мнению большинства экспертов, катастрофический и позорный уход США из Афганистана в августе прошлого года будет иметь необратимые последствия для американской политики в АТР.
Продолжение следует…
Ректор Дипломатической академии МИД России,
чрезвычайный и полномочный посол РФ в Великобритании (2011-2019) Александр Яковенко.
