Завод «Балхашцветмет» в 1938 годы дал первую медь, которую до этого в основном завозили из заграницы, а в 1942 году – необходимый для танкостроительной промышленности страны молибден. «Североникель» в 1939 году стал производить первый никель для танковой брони и авиационных деталей, а в 1940 году – кобальт. «Норильский комбинат» в 1939 году получил первый медно-никелевый штейн и файнштейн, а к 1944 году дал первые тонны платиноидов и стал производить от 40 до 60% всего советского никеля. Однако этих прорывных результатов попросту не было бы без многолетних исследований одного человека - горного инженера Константина Белоглазова.
Константин Федорович родился в 1887 году в маленьком городке Камышине в Саратовской губернии в семье банковского служащего. Окончив реальное училище в Пензе, он поступил в Петербургский горный институт.
Это было время первой русской революции – периода борьбы с царизмом, активным участником которого стала передовая часть студенчества. Столь важные для страны события нашли отклик и в сердце молодого Белоглазова. Юноша ходил на собрания, хранил и распространял нелегальную литературу. Значительное количество книг и брошюр он даже привез с собой и в Пензу в первые же летние каникулы, за что чуть не поплатился жизнью…
«Узнав, что жандармами арестован его закадычный друг, постоянно посещавший семью Белоглазовых, Константин Федорович по настоянию родных тотчас же перебрал свою библиотеку и тщательно спрятал все нелегальное. Последовавший за этим обыск полиции обнаружил только книги, дозволенные цензурой, и, арестованный Константин Федорович, за недостатком улик, отделался месячным заключением. Поистине безутешным было его горе, когда он узнал, что сверстник и любимый друг за революционную деятельность был приговорен к смертной казни», - рассказал в своих воспоминаниях коллега по Горному институту Белоглазова – ученый-металлург Наум Грейвер.
Пережитые тогда эмоции навсегда отвернули молодого человека от политической деятельности, и он полностью сосредоточился на науке. На третьем курсе студент был «допущен» в металлургическую лабораторию альма-матер, где увлекся аналитической химией. Успехи оказались настолько значительными, что работа в этой области стала постоянной.
Еще в студенческие годы он занялся разработкой методики количественного химического анализа. Широкий резонанс вызвала его дипломная работа «Диаграмма плавкости и микроструктура сплавов меди с сурьмой», в рамках которой автор выявил ряд неизвестных ранее особенностей диаграммы, в частности, установил существование полиморфной фазы, близкой к составу Cu4Sb. Этой фазе, как оказалось, отвечали максимум твердости и минимум электропроводности.
Работа была настолько новаторской, что студента вызвал к себе заведующий кафедрой металлургии Николай Асеев. Он долго ходил по комнате в раздумьях и, наконец, спросил:
«Константин, ты кто такой? Ле-Шателье говорит одно, Белоглазов – другое. Александр Байков говорит свое, Белоглазов – свое. Кто же ты такой, чтобы спорить с ними?» «Спорю не я, Николай Пудович, спорят полученные мною результаты, а в них я уверен». «Смотри, Константин! Я-то тебя поддержу, а как другие – не ручаюсь».
Диплом был блестяще защищен и удостоен премии Конона Лисенко. Его фрагменты опубликовали различные научные журналы, в том числе шесть иностранных. Сам же амбициозный исследователь получил должность ассистента на кафедре аналитической химии Горного института, где проработал потом всю жизнь – стал профессором и заведующим кафедрой общей и физической химии.
Преподавание преподаванием, но основные силы Константин Федорович всегда отдавал научной деятельности, ставя перед собой задачи по решению крупнейших проблем промышленности.
Так, по заданию Комиссии военно-технической помощи в 1916 году он создал метод получения четыреххлористого титана из ильменита и изыскал исключительный по простоте способ регенерации платиновых катализаторов, давший высококачественную платину.
Оценив потенциал Белоглазова, крупнейший советский химик того времени Николай Курнаков пригласил его в Институт физико-химического анализа Академии Наук и привлек к проблеме Соликамских соляных месторождений. Результаты не заставили себя долго ждать: молодой ученый впервые в Советском Союзе (1918) установил наличие калиевого минерала, получил концентрированные растворы хлористого калия (активно применяемого сегодня в металлургии и производстве удобрений), а также обнаружил в них наличие брома и йода.
Следующий важный этап в жизни Белоглазова - создание первого в стране НИИ по обогащению полезных ископаемых Механобр. Став одним из организаторов, он длительное время являлся его техническим директором. К открытию института подтолкнуло интенсивное развитие процессов обогащения полезных ископаемых в США, в то время как в СССР в этой области были сделаны лишь первые робкие шаги. Перед учреждением были поставлены самые смелые задачи по становлению профильной промышленности, для чего требовалось научиться разбираться в строении природного сырья и продуктов его передела, познавать теоретическую сущность технологических процессов, осваивать их применение на практике и создавать необходимое оборудование.
Каков был вклад Белоглазова в решении этих задач? Ответ однозначен: разработка основного процесса обогащения, флотации, и создание количественного химико-минералогического анализа.
Именно Константина Федоровича называют пионером изучения флотации в Советском союзе. В 1922 году он впервые предложил метод фильм-процесса с применением реагентов для обогащения углей, детально обследовал процесс маслянистой и пенной флотаций, установив границы их применимости.
В 1933 году ученый обратил свое внимание на значение кинетики процесса, без учета которой невозможна правильная оценка рецептуры и условий флотации. Он выдвинул и обосновал новую оригинальную теорию, основанную на законе действующих масс и втором начале термодинамики. Физико-химик впервые вывел уравнение скорости флотации, установил математическую зависимость между прочностью прикрепления частиц к газовым пузырьками, концентрацией коллектора и его физико-химическими константами, установил зависимость извлечения от дисперсионной характеристики минерала и многое другое.
Что касается количественного химико-минералогического анализа, то здесь Белоглазов создал новую научную дисциплину, позволяющую устанавливать особенности строения минерального сырья, намечать рациональную комбинацию его обогащения, давать прогноз перспектив и теоретически возможных показателей передела, правильно организовать контроль работы предприятия. Подсчитать значение этих исследований для экономики развивающейся страны просто не представляется возможным!
В итоге Белоглазов стал автором целого ряда оригинальных методик изучения вещественного состава различных полезных ископаемых. Среди них – метод оценки состава органической золы, метод определения пиритной серы и серы органической, давшие возможность прогноза результатов обогащения углей различных месторождений; методы, позволяющие устанавливать величину потерь меди в пиритных хвостах и определять содержание меди, поддающейся извлечению с помощью флотации руд; методика прямого определения содержания силикатного никеля в никелевых рудах.
Стратегически важными для Страны Советов в 1920-1930-х годах стали исследования для получения ванадия, молибдена и никеля.
Ванадий был необходим, прежде всего, для оборонной промышленности - его использовали для изготовления снарядов, способных пробивать броневые листы танков, и уменьшению веса металлических изделий при увеличении прочности. На Западе к началу тридцатых уже раскрыли секрет промышленного получения элемента, но в СССР он был пока неизвестен. Необходимо было немедленно найти рецептуру! В качестве сырья металлургам предложили использовать ультра бедные и своеобразные по составу ковшевые шлаки Керченского завода, содержащие лишь 2-3% пятиокиси ванадия и обычно отправляющиеся в отвал.
Руководить разработкой способа под бдительным контролем первого секретаря Ленобкома Сергея Кирова и народного комиссара тяжёлой промышленности СССР Серго Орджоникидзе поручили Белоглазову, который к тому моменту уже научился получать ванадий из золы ряда нефтей и битумов.
Всего через 12 дней после начала изысканий научный коллектив подтвердил реальную возможность извлечения. Технологию отработали за полгода. В мае 1932 году банка с 10 кг пятиокиси ванадия – впервые полученного в СССР - отправилась в Москву как доказательство успешного завершения миссии.
В 1933 году Константин Белоглазов и его коллега Наум Грейвер переключились на рудные месторождения Кольского полуострова и Норильска – молибденовое и никелевое. К ученым обратились сами производственники, наслышанные об их успехах.
«Обычно химики стараются решить задачу только химически и не иначе, обогатители только физическими методами – на столах, флотацией, сортировкой и ни в какой степени не хотят иметь дело с химией. И вот мы встали на путь комбинирования этих двух методов, на путь применения физико-химических методов, и я считаю, что это должно принести куда большие результаты, чем искание путей только одним каким-либо методом. Никто в мировой практике не осуществлял переработки молибденовых руд комплексно механическим и химическим способами, а совместная работа наших обогатителей и Горного института показала рентабельность этого дела», - подчеркнул управляющий трестом «Апатит» Василий Кондриков на совещании по использованию ресурсов Кольского полуострова в Кировске.
Тогда встреча закончилась договоренностью с вузом о многолетнем альянсе и двумя договорами: на укрупненно-лабораторные исследования по молибдену Тахтарвумчорра и на металлургический передел медно-никелевых руд Монча-тундры.
Для поиска технологий была создана специальная научно-исследовательская «Группа никеля», состоявшая преимущественно из ученых ЛГИ. Она оказалась единственным вузовским исследовательским коллективом, который на протяжении 30 лет имел постоянный штат и бесперебойное хоздоговорное финансирование по линии промышленности. Константин Федорович выступал в ней руководителем исследований сырья и его обогащения, а также консультантом по всем вопросам металлургии и химии.
Однажды академик Петр Капица сказал, что научная истина всегда пробьет себе путь в жизнь, но сделать этот путь скорым и более прямым зависит от людей, а не от истины.
В кратчайшие сроки под управлением Белоглазова были разработаны эффективные технологии получения молибдена, меди, никеля, кобальта и платиноидов из сульфидных медно-никелевых руд, что послужило основой для проектирования, строительства и пуска «Североникеля» и Норильского горно-металлургического комбината. После апробации новые методы внедрялись на заводах по всей стране - на Балхашском медеплавильном заводе, Кировской, Красноуральской и Риддерской обогатительной фабриках и других предприятиях.
В 1943 году за разработку методов извлечения цветных и благородных металлов из сульфидных медно-никелевых руд Константину Федоровичу была присуждена Сталинская премия. За достижения в научной деятельности ему присвоили звание «Заслуженный деятель науки и техники».
Константин Белоглазов скончался в 1951 году, оставив после себя не только ценные разработки, но и целую династию горных инженеров. Трое его сыновей окончили тот же институт, что отец, и впоследствии занимали руководящие должности в НИИ, профильных вузах и на предприятиях. Внук, Илья Белоглазов, стал деканом Горного университета, а сегодня здесь работает уже правнук знаменитого физико-химика.