На пожелтевшей от времени фотографии горноспасательной артели Донецкого бассейна невозможно разобрать лица – почти все герои снимка стоят в громоздких респираторах. Они даже не догадываются, что совсем скоро почти никого из них не останется в живых, включая начальника – молодого горного инженера и ученого Николая Черницына, который до последнего пытался извлечь из шахты уже бездыханные тела своих подчиненных …
На рубеже XIX—XX веков активное развитие добычи угля привело к возникновению крупных аварий в угольных шахтах по всему миру. О том, что освоение пластов может быть критически опасным, горняки узнавали уже в процессе разработки. Ценой этого опыта становились оглушительные цифры человеческих жертв.
Так, например, в 1906 году во Франции на угольных шахтах, расположенных между коммунами Куррьер и Ланс, произошла самая крупная авария на шахтах Европы. Погибло 1099 человек из, приблизительно, 1800 горняков. Причем из-за присутствия нештатных рабочих, не исключено, что число жертв было гораздо выше. Взрыв рудничного газа вызвал взрыв каменноугольной пыли, в итоге были разрушены подпоры шахт, произошли множественные обвалы, в шахтах начался пожар. В первые дни после катастрофы спасли порядка 600 человек. Однако группа из 13 рабочих была спасена только через 20 дней, когда все спасательные мероприятия были уже завершены ввиду «тщетности».
Подобные примеры привели к тому, что в основных угледобывающих странах начались серьёзные работы по организации горноспасательного дела и научным исследованиям по борьбе с подземными пожарами, взрывами метана, определению условий формирования взрывоопасных газовых смесей в рудничной атмосфере, свойств угольной пыли.
Россия не стала исключением, более того, страна одной из первых приступила к активной научной работе в данном направлении. На XXVII Съезде горнопромышленников юга России в 1903 году официально был поднят вопрос о создании в Донбассе горноспасательной станции. Предложение единогласно поддержали, и в Макеевке в 1907 году открылась первая Центральная спасательная станция.
Во главе этого движения, как и следовало ожидать, стали высококвалифицированные горные инженеры – выпускники Горного института. Все они были примерно одного времени обучения, плюс-минус пять лет.
Это и основатель научной школы в области рудничной атмосферы, аэродинамики и рудничной термодинамики Александр Скочинский, и первые руководители Макеевской станции Иосиф Федорович и Дмитрий Левицкий, и автор нового, крайне важного для предотвращения катастроф, научного направления — исследования связи метана с углём и геологии метана Николай Черницын.
Николай Николаевич родился в 1883 году в Вятской губернии (ныне Пермской области) в семье волостного писаря. В 1902 году после окончания сельской трехлетней школы и реального училища юноша поступил в Горный институт в Санкт-Петербурге.
Это было время яростной борьбы политических партий, массовых волнений и революционного террора. Наравне с учебой молодые люди зачастую принимали самое активное участие в студенческих кружках. Николай стал лидером студенческой фракции социал-революционеров и вступил в партию эсеров. Вскоре его арестовали и выслали на три года в Тобольскую губернию. Правда, в Сибири он оставался недолго – сбежал и вернулся в столицу, где жил на нелегальном положении. По случайности руководство вуза не было в курсе его ареста и ссылки, что позволило Черницыну вновь посещать занятия и в 1910 году получить диплом с отличием.
Путь молодого специалиста лежал в Донбасс, где он получил должность вентиляционного инженера на руднике Екатеринославского горнопромышленного общества. Проявив себя как вдумчивый талантливый инженер, в том же 1911 году Николай Николаевич получил приглашение Совета Съезда горнопромышленников юга России занять пост помощника заведующего той самой Центральной спасательной станции.
К этому времени опыт ее работы был признан успешным, и она стала позиционироваться как главная среди подобных.
В начале 1912 года Черницын приступил в исполнению своих обязанностей в Макеевке, а в марте уже был награжден императорской золотой медалью «За спасение погибавших» за проявленное мужество и самоотверженность во время спасательных работ после взрыва метана в шахте «Итальянка» (ныне шахта «Октябрьская»). Тогда погибли 56 и тяжело пострадали 14 шахтёров. Всего в момент взрыва на пласте работали 100 чел.
Правда, здесь случался казус, который чуть не стоил инженеру свободы. При подготовке документов о награждении обнаружился побег Черницына из ссылки, совершенный в период студенчества. Подающий надежды ученый был арестован непосредственно в здании Центральной спасательной станции, на глазах подчиненных и повторно выслан в Сибирь. Только энергичное вмешательство Совета Съездов помогло вернуть его с этапа.
Именно с приходом молодого и энергичного горного инженера здесь началась активная научная работа. Бывший революционер нашел свое настоящее призвание исследователя. А поле для изысканий было практически безгранично ввиду новизны и важности темы. Аварии происходили часто, и инженерно-технический персонал помимо их оперативной ликвидации занимался анализом полученных данных, апробированием зарубежного спасательного оборудования, составлением рекомендаций для шахтеров и обучением бригад.
На станции производился кислород и жидкий воздух, была сконструирована первая отечественная модель респиратора («Макеевка»), организованы школа горных десятников и вечерние курсы для рабочих, открыты химическая лаборатория, метеорологическая и сейсмическая станции.
За годы работы в Макеевке Черницын поставил тысячи экспериментов и впервые в России провёл работы по изучению рудничного газа, угольной пыли и причин их воспламеняемости. Он разработал методы и средства борьбы с ними, исследовал газообразные продукты, выделяющиеся при взрыве динамита, строение каменного угля, коксование плохоспекающихся углей, изменение естественной пыли в условиях рудника, хранение угля под водой. Впервые в мире при дегазации каменных углей горный инженер применил вакуум, установил факт поглощения кислорода и азота метаноносными угольными пластами. Словом, ученый заложил научную основу спасательного дела при несчастных случаях на рудниках.
Результаты легли в основу капитального труда «Рудничный газ, условия его выделения, его свойства и методы борьбы», который был представлен Николаем Николаевичем в Петербургский горный институт как диссертационная работа.
По итогам работ Черницына и его начальника Дмитрия Левицкого, выполненных в 1914-1915 годах, 24 пласта на шахтах Донбасса были признаны особо опасными по взрываемости угольной пыли.
В 1916 году Николай Николаевич возглавил Центральную спасательную станцию, но проработал на этой должности недолго… Яркая, насыщенная событиями жизнь трагически оборвалась.
Как постоянный руководитель передовых отрядов горноспасателей он выезжал на все аварии и лично участвовал в спасении людей, свободно ориентировался под землей, выполнял любые по сложности работы.
27 февраля 1917 года в 14:00 часов в Горловке в Корсуньской копи № 1 (впоследствии — шахта Кочегарка) на глубине 533 метра произошёл взрыв метана и угольной пыли. Аварию вызвало отключение большого электрического вентилятора и переход на запасной паровой вентилятор, который был не способен в течение длительного времени снабжать шахту необходимым количеством свежего воздуха. При этом работа шахтеров остановлена не была. Источником взрыва, предположительно, стало пламя лампы с разбитым стеклом. Подземный пожар и воспламенение скапливающегося метана повлекло за собой серию новых взрывов. Всего за 4 часа прогремело 8 взрывов, каждый из которых унес новые жизни.
Когда местная спасательная команда поняла, что она не справится – обратилась за помощью к Центральной станции. В 21:00 часов в специальном вагоне прибыл Черницын со своей бригадой. Они приехали с рудника Горшковского, где также занимались ликвидацией пожара.
Спустившись в шахту, они оценили ситуацию и взяли пробы воздуха, давшие большое содержание окиси углерода (свыше 3 %). На последующем совещании был разработан план действий, реализация которого могла помочь найти живыми людей, укрывшихся после взрывов где-то в завалах.
Случаи счастливого вызволения шахтеров даже через несколько недель после аварии воодушевляли многих спасателей. Они готовы были не сдаваться до последнего. К сожалению, порой такое упорство могло провоцировать жертвы и среди самих горноспасателей…
В 1976 года вышла документальная повесть «Поднадзорный Черницын» о жизни и деятельности Николая Николаевича.
Отдельную главу автор Владимир Мухин посвятил горловской трагедии, в которой попытался передать переживания горного инженера в тот роковой день. Последнему мерещилось:
«Перед ним предстал забой третьего ходка, а в нем люди, много людей. Задыхаясь от недостатка кислорода, они лежали на шпалах и с укором смотрели на него:
«Значит, не спасете нас, Николай Николаевич? Команду погубить боитесь? И вам умирать не хочется. А наш час пробил… Кому мы нужны? Думали мы грешным делом, что вы и в самом деле о шахтерах радеете…»
Несколько раз он спускался в шахту в надежде спасти замурованных работников. В ходе последней попытки Черницын геройски погиб, отравившись угарным газом. Вместе с ним - его помощник и несколько членов бригады. Всего эта авария унесла жизни 28 горняков и 5 спасателей. Катастрофа совпала с началом революции, по этой причине она не была достаточно обследована и не освящалась в печати.
Несмотря на строжайший запрет спускаться в выработки из-за опасности повторных взрывов, выживший инструктор Центральной спасательной станции на свой страх и риск отправился в шахту и всё-таки извлёк тело руководителя.
За короткий, но исключительно плодотворный период, с 1912 по 1917 год, Черницын написал более 25 научных статей: «Условия взрываемости каменноугольной пыли», «О нижнем пределе взрываемости метана», «Попытка объяснения процесса выделения газа в рудниках» и другие. Тридцатитрехлетнего инженера признали равным себе видные ученые, а практическая деятельность завоевала любовь тысяч донецких шахтеров. Недаром в городе Горловке маркшейдеры вывели на поверхности точку над тем местом, где погиб Николай Николаевич и его товарищи, и поставили свой мемориал.
