В 1985 году на шахте имени 50-летия Октября была внедрена инновационная технологическая схема добычи угля, которая принесла угольному объединению «Гуковуголь» экономический эффект в размере более 1,8 миллиона рублей. Огромная сумма для того времени: лучший и только что вошедший в серию массовый легковой автомобиль «Волга» ГАЗ-24-10 продавался за 16200 рублей, то есть государство за эту сумму могло создать автопарк из 111 машин.
Из более чем 50 лет работы в Горном университете этот период жизни автора эффективной научной разработки Владимира Зубова характеризовался особенно высокой интенсивностью научной и педагогической деятельности. Он проводил исследования на глубоких шахтах Восточного Донбасса, готовил материалы для будущей докторской диссертации. При этом нёс полную учебную нагрузку подающего надежды доцента кафедры Разработки пластовых месторождений Ленинградского горного института (ныне Санкт-Петербургский горный университет императрицы Екатерины II). Кроме того в 1985 году Владимир Зубов был избран деканом заочного факультета, в этой должности он проработал 25 лет. Докторская диссертация на тему «Научные основы разработки тонких и средней мощности пологих угольных пластов на больших глубинах» была успешно защищена в 1990 году.
С 1994 года профессор, доктор технических наук Владимир Зубов заведует кафедрой, на которую когда-то пришел первокурсником. В октябре 2023 года за заслуги в научно-педагогической деятельности он был награжден орденом Дружбы. В интервью «Форпосту» ученый рассказал о многолетнем сотрудничестве с шахтёрскими коллективами, о своей преподавательской работе. В частности, поделился опытом подготовки аспирантов и участия в создании саморегулируемой системы контроля качества диссертаций.
– Владимир Павлович, у Вас прямая, как стрела, трудовая биография. Уже после третьего курса, на практике, поработали на угольной шахте, и в дальнейшем научные изыскания связаны с разработкой твердых полезных ископаемых. Выбор жизненного пути был сделан, наверное, в раннем детстве?
– Конечно, нет. О профессии горного инженера и проблемах горной науки я практически ничего не знал до окончания средней школы. Хотя с наукой, в известной степени, я познакомился в школьные годы, но она была связана с очень далекой от горного дела школьной дисциплиной – биологией. Особый интерес вызывали у меня вопросы, связанные с генетикой, продолжительностью жизни и психическими процессами, определяющими поведение животных и человека. Помню свои дискуссии с учителем биологии об определяющей роли условных рефлексов в жизни животных, к которым я тщательно готовился с использованием доступной литературы. Категорически не соглашался с выводами, о том, что животные, в отличие от человека, неспособны к мыслительной деятельности. Что при отсутствии готового решения они не найдут выхода из новой ситуации. Признаться, я и сейчас так думаю.
После окончания в 1966 году средней школы в городе Климовичи Могилевской области на биофак я не поступил. У меня был полупроходной балл. К тому же мне требовалось место в общежитии. Приемная комиссия вручила мне список вузов СССР, куда можно было зачислиться с моими отметками. В этом списке были известные московские, киевские институты, в том числе и Ленинградский горный. ЛГИ окончил один из родственников со стороны отца, который бывал у нас в гостях и увлекательно рассказывал о геологических экспедициях, о жизни в полевых условиях, о романтике Сибири. Видимо на выбор вуза повлияли эти истории, а также мое желание увидеть Ленинград. Нужно отметить, что при этом я планировал перевестись в учебное заведение с биофаком после окончания 1-го курса.
– Когда же горное дело перевесило биологию?
– Началась учёба, появились друзья. Постепенно стал втягиваться в учебный процесс, горняцкую среду ее интересы и проблемы. Первый курс закончился учебно-ознакомительной практикой на угольных шахтах и разрезах, что оказалось весьма познавательным делом. Практика скорректировала мои представления о будущей профессии. Я понял, что именно здесь можно увидеть результат своего труда. К началу занятий на втором курсе я сделал окончательный выбор в пользу горного дела.
На третьем курсе мы с двумя моими друзьями загорелись идеей пройти качественную производственную практику на угольной шахте, с получением рабочей профессии ГРОЗ [горнорабочий очистного забоя]. Понимали, что без практического опыта хорошим инженером не станешь. При этом хотелось «выстрелить дуплетом» – освоить серьезное, опасное дело, требующее высокой квалификации, и посмотреть страну. Денежный вопрос тоже не сбрасывался со счетов. Мы все трое получали повышенную стипендию, но хотелось достойно жить, полностью отказаться от помощи родителей и иметь возможность самим материально помогать им. В нашей семье было пятеро детей. Отец – врач, зарплата не самая низкая, но деньги в семье были от получки до получки.
Поиск шахты для прохождения практики начали с выбора региона. Остановились на Иркутской области. Привлекала романтика Сибири, близость Байкала и Ангары. На карте нашли город Черемхово. Узнали адрес шахты («Объединенная» треста «Черемховуголь») и отправили в конце декабря директору этой шахты письмо с новогодним поздравлением, рассказом о себе и просьбой выслать в институт вызов на практику с предоставлением рабочего места и общежития. Директор шахты такой вызов прислал.
На первой производственной практике после 3-го курса нам удалось сделать достаточно много. Этому способствовала досрочная сдача летней сессии, что позволило вдвое увеличить время работы на шахте. В период прохождения практики нам разрешили иметь сдвоенный выходной (суббота и воскресенье), чтобы можно было собрать необходимую отчетную документацию и познакомиться с красотами Сибири. У других рабочих шахты выходные были разорваны – суббота или воскресенье, и один плавающий выходной день среди недели.
Освоение рабочих профессий мы начали с должностей доставщика-такелажника и электрослесаря 2 разряда. Повезло с назначаемым шахтой наставником. Его фамилию (Бардин) я помню и сегодня. Умный профессионал, мастер своего дела. Под его внимательным взглядом мы обеспечивали своевременную доставку к лавам необходимого оборудования, монтировали участковые электросети, познавали правила поведения в трудовом горняцком коллективе и подземной, не всегда комфортной, среде, учились оценивать реальную опасность тех либо иных ситуаций.
Следующий шаг – участие в монтаже очистного механизированного комплекса, первого для шахты. Опыта выполнения таких работ и соответствующих специалистов на шахте не было. Приходилось все осваивать вместе с кадровыми рабочими с нуля, что, как показало будущее, явилось хорошим уроком для нашего профессионального роста. Следствием этой работы явилась сдача экзамена и получение удостоверения горнорабочего очистного забоя 4 разряда.
В конце практики я и мои друзья смогли сдать также экзамены на получение удостоверений помощника машиниста узкозахватного комбайна, что соответствовало 5 разряду ГРОЗ. Это было довольно значимое достижение с нашей стороны. Такой высокий разряд имеют люди, проработавшие в очистных забоях десятки лет. Высший 6 разряд ГРОЗ имел только машинист комбайна.
На второй производственной практике я в течение двух месяцев работал подземным горнорабочим 5-го разряда на шахте №3 Кашпирского шахтоуправления [в районе Сызрани]. Мощность пласта 0,9 метра, длина лавы 150 метров, пласт склонен к динамическим проявлениям. Призабойная крепь в лавах - металлические стойки весом 17 килограммов, посадочные крепи весом 240 килограммов. И здесь я в полной мере оценил труд горняков, выполняющих тяжелую и опасную, но необходимую обществу работу с реальными результатами, позволяющими иметь свет, тепло в наших домах и многое другое. Такая работа заслуживает уважения и высокой оплаты. К сожалению, в настоящее время отношение к этим вопросам недостаточно внимательное.
Работа в очистном забое связана с большими физическими нагрузками. Я входил в сборную команду института по самбо, был неплохо развит физически, но работать на уровне опытных рабочих, имеющих такой же, как у меня 5 разряд, было достаточно сложно. Рассчитывать со стороны рабочих на какое-то снисхождение не позволяли ни совесть, ни самоуважение. Заработная плата у нас была одинаковая. Поэтому работал с полной самоотдачей, сильно уставал. Первые 10-15 дней я приходил после работы в общежитие и сразу ложился спать до следующей смены. Потом все пришло в норму: оставалось время и для рыбалки (река Волга протекала в полутора километрах от общежития), других развлечений и сбора материалов для отчета по практике.
Нужно отметить, что эта работа, в отличие от реалий настоящего времени, хорошо оплачивалась. В первый аванс я получил 300 рублей, и еще 500 рублей – при расчете за месяц. По тем временам (1969 год) это были большие деньги. Должностной оклад заведующего кафедрой в Горном институте составлял 400 рублей. Работа в периоды производственных практик создавала мне основу финансовой независимости на весь год. После второй производственной практики мне удалось в какой-то мере выполнить сыновний долг. Я купил своей маме шубу, которую она долгое время не хотела носить по причине ее высокой цены.
После окончания вуза в 1971 году планировал продолжить шахтерскую карьеру уже в качестве горного инженера-технолога в Воркуте. Подкорректировал мои жизненные планы доцент кафедры РПМ [разработки месторождений полезных ископаемых] Николай Максимович Проскуряков, будущий ректор Горного института. Он читал у нас на 5 курсе геомеханику. После нескольких бесед он порекомендовал мне поступить в аспирантуру. Некоторый опыт работы в лабораториях кафедры в качестве лаборанта у меня уже был. И видимо во мне ожил школьный интерес к исследованиям, и я согласился. Аспирантуру окончил в срок и в 1975 году защитил кандидатскую диссертацию.
– Тема диссертации была связана с шахтами?
–Да, всегда хотелось решать реальные задачи производства. Мой научный руководитель, Алексей Алексеевич Борисов, знавший о моем интересе к проблеме разработки сближенных пластов на больших глубинах [смежные пласты полезных ископаемых, разработка каждого из которых влияет на другой], вспомнил, что когда-то на одной из научных конференций выступал по этой теме представитель Производственного объединения «Гуковуголь» Иванов А.А. Имея только эту информацию, я впервые осенью 1972 года приехал в командировку в Восточный Донбасс, в город Гуково Ростовской области. Нашел Александра Александровича Иванова, который являлся в то время начальником технического управления объединения «Гуковуголь». Он оценил практическую полезность моей темы и посоветовал обсудить ее с Константином Никитовичем Лазченко – главным инженером шахты «Гуковская», для которой рассматриваемая проблема являлась наиболее актуальной. С этих первых встреч началось моё 30-летнее постоянное сотрудничество с Александром Александровичем и Константином Никитовичем. Мы подготовили много совместных научных статей и изобретений. Целый ряд разработок удалось внедрить. Константин Никитович Лазченко за время нашего знакомства прошел путь до генерального директора объединения «Гуковуголь», защитил кандидатскую диссертацию. Александр Александрович Иванов специализировался в области проектирования.
–Расскажите о каком-нибудь знаковом событии из истории этого сотрудничества.
–В 1985 году мы в авторском «триумвирате» – ученый, проектировщик, производственник – внедрили на шахте имени 50-летия Октября одно из наших изобретений, за что получили самую крупную по тем временам отраслевую премию в СССР – 20 тысяч рублей. Она выплачивалась Министерством угольной промышленности при условии достижения фактического эффекта от внедрения в размере не менее миллиона рублей. Предыстория такова. В объединении «Гуковуголь» проходил технический совет, на котором рассматривался проект вскрытия второго горизонта шахты имени 50-летия Октября. Проект к тому времени уже прошел утверждение Совмином СССР. Мы присутствовали на этом совещании и предложили альтернативную технологическую схему с экономическим эффектом более 1,8 миллиона рублей. На неё у нас уже было получено авторское свидетельство. Технический совет поддержал наше предложение. Результатом совещания стало решение о необходимости корректировки проекта с учетом новых результатов научных исследований.
– Как Вам удавалось совмещать исследовательскую работу по шахтам с преподаванием?
–Каждый год из двухмесячного академического отпуска я старался месяц использовать на командировки – ездил по шахтам. Мне нравилось бывать на технических советах, где начинаешь понимать «узкие» места и болевые точки производственных процессов. Кроме того, обязательными являлись спуски в шахты, посещение лав [подземная очистная горная выработка], беседы с горнорабочими и горными мастерами. Горнорабочие – люди технически грамотные, они охотно излагали свои версии о причинах появления тех или иных технических проблем. Затем общался с горным мастером, с главным инженером. В процессе анализа полученной информации, как правило, вырисовывается практически значимая задача для будущих исследований.
– Сегодня весомую часть Вашей исследовательской работы составляют проекты по угольным предприятиям стран Юго-Восточной Азии. С чего началось сотрудничество?
– С аспирантуры. На кафедре появились аспиранты из Вьетнама, которых я ориентировал на исследовательскую работу по их региональной тематике. Проблемы угольщиков в разных странах часто совпадают, но есть специфика. Так появились контакты с шахтами Вьетнама. В прошлом 2023 году аспирант из этой страны Тхан Ван Зуи защитил хорошую диссертацию для условий шахт Куангнинского угольного бассейна, в которой была предложена эффективная технология отработки пластов с низкими прочностными характеристиками. Всего под моим научным руководством аспирантами из Вьетнама подготовлены пять кандидатских диссертаций.
В 2023 году защитил также диссертацию аспирант Ли Юньпэн из Китая. Для него мы долго не могли решить вопрос с темой диссертации. Когда выяснилось, что отец Ли Юпена работает на шахте «Хан Лайвань», я посоветовал ему во время каникул поговорить с отцом о технических проблемах на шахте. Кроме того, статус аспиранта позволял обратиться и к главному инженеру. Так он и поступил – в Петербург вернулся с темой для диссертационного исследования («Технология слоевой выемки мощных пологих пластов угля с труднообрушающимися породами кровли»), которая является актуальной как для китайских, так российских угольных шахт.
Ли Юньпэн докладывал результаты законченной работы на шахте «Хан Лайвань» и в управляющей компании, где было принято решение о внедрении разработанной технологии.
–Сегодня в рамках пилотного проекта совершенствования высшей школы по президентскому указу от 12 мая 2023 года Горный университет проводит масштабные преобразования. В том числе в аспирантуре. Вы в университете являетесь старшим экспертом по аспирантуре. Расскажите об этой деятельности.
–В течение 12 лет я входил в состав экспертного совета ВАК [Высшая аттестационная комиссия] РФ по проблемам разработки твердых полезных ископаемых. Несколько последних лет работал в качестве заместителя председателя этого экспертного совета. Видимо, учитывая это обстоятельство, Владимир Стефанович [Литвиненко, ректор Горного с 1994 года] поручил мне разработать систему объективных критериев для оценки качества подготовленных диссертаций и их соответствия требованиям ВАК РФ. Такие критерии были разработаны с учетом требований, при невыполнении которых могут появиться проблемы у соискателей ученых степеней и диссертационных советов даже после успешной защиты диссертации.
Вскоре появился приказ по университету – проводить оценку всех диссертаций по этим критериям. С их учетом проводятся также промежуточные аттестации аспирантов.
Аспиранты с первого дня обучения должны понимать требования к их будущей диссертации, и с учетом этого планировать свою исследовательскую работу.
Система работает уже несколько лет и, по моим наблюдениям, дает положительные результаты – качество диссертаций повышается.
–Вы рассказали об исследовательской работе с аспирантами, о подготовке диссертаций. А как вы работаете со студентами? Раскройте свой преподавательский метод.
– Учебные программы дисциплин содержат вопросы, которые лектор обязательно должен рассмотреть со студентами. Я на своих лекциях стараюсь делать это на примерах решения реальных производственных проблем.
Спрашиваю студентов: как бы вы решили рассматриваемую проблему? Если они поняли сущность проблемы и ее актуальность, то практически сразу заинтересованно включаются в обсуждение. И здесь важно, чтобы студенты начинали не с предложений способов решения проблемы, а с установления причин ее появления.
Как в медицине: прежде чем лечить, нужно правильно поставить диагноз Естественно, эксперименты на лекции провести невозможно, но с помощью логических построений мы вместе выходим на рабочую гипотезу, с учетом которой рассматриваем возможные способы решения проблемы.
Такой подход положительно, сказывается как на посещаемости студентов, так и на их остаточных знаниях.
