По данным международного карьерного гида RoleCatcher, спрос на геофизиков на глобальном рынке труда устойчиво растет ежегодно на шесть процентов, и тенденция продолжится. Россия традиционно сильна в этой сфере. Вспомним, что еще Ломоносов связал силу тяжести с внутренним строением Земли и разработал идею газового гравиметра.
Заведующий кафедрой геофизики Санкт-Петербургского горного университета императрицы Екатерины II профессор Алексей Егоров рассказал в интервью «Форпосту» о секретах подготовки геофизиков высокого уровня, востребованных на нефтегазовых и рудных предприятий, в строительной отрасли, а так же о своём пути в профессии и в науке.
– Алексей Сергеевич, география ваших полевых геофизических исследований очень широка. Сколько времени в общей сложности прошло в экспедициях?
– Моей профессиональной специализацией является геологическая интерпретация комплекса данных геофизических съемок. В настоящее время я занимаюсь кабинетной работой с материалами, охватывающими практически всю территорию нашей страны, включая акватории морей и океанов. Но первые 15 лет во Всероссийском научно-исследовательском геологическом институте имени Карпинского (ВСЕГЕИ), во многом, были связаны с полевыми экспедициями. Полевые выезды начались c учебных практик Ленинградского горного института (ныне Санкт-Петербургского горного университета императрицы Екатерины II), которые были организованы в Карелии, на Кольском полуострове, в Крыму и в Казахстане.
Например, уже после первого курса летом 1967 года мне довелось поработать в качестве взрывника в составе сейсморазведочной экспедиции Горного института. Как известно, в сейсморазведке взрывные работы проводят для возбуждения упругих волн, которые проходят сквозь толщи горных пород, отражаются или преломляются и улавливаются сейсмоприемниками. Практика проходила в Северной Карелии. Моей главной задачей в этом сезоне было производство взрывов в небольшом заболоченном озере, примерно один раз в два дня. Квалификацию взрывника я получил на Горном факультете.
–В профессию Вас привел интерес к геологии?
– Родители у меня гидрогеологи. Оба учились в Ленинградском горном институте. Отец работал на производстве, прошел всю войну и после демобилизации поступил в Горный. Так как к концу войны он был уже взрослым и очень ответственным человеком, к тому же на 10 лет старше студентов своего потока, то выпускные экзамены он сдал раньше своей группы экстерном и отправился на полевые работы в Забайкалье на реку Маму, где участвовал в поисково-разведочных работах на слюду. Отработав полевой сезон, он вернулся в Ленинград, где его уже ожидало предписание выехать в течение трех дней на Дальний Восток в распоряжение всесильной в то время организации «Дальстрой». Вскоре и мама со мной на руках выехала на Дальний Восток к отцу. Таким образом, мои первые детские воспоминания связаны с Амуром. В 1954 году семья вернулась в Ленинград, и для меня начался период счастливого «озерковского детства». Это сейчас в Озерках располагается спальный район и одноименная станция метро, а в начале пятидесятых это был удаленный от центра пригород с преимущественно одноэтажными деревянными домами.
В нашей большой дружной семье все было увлекательно: и весенняя посадка картошки и сбор урожая по осени. Летом родители были на полевых работах, как говорили мои бабушка и дед «в экспедициях» – в Казахстане, Забайкалье и Европейской части нашей страны. Детали этих поездок я с сестрой узнавал уже осенью, когда родители возвращались с полей, встречались с друзьями и коллегами и обсуждали летние впечатления. Именно в такой встрече я впервые услышал слово «геофизика», которое запало в мою память.
В школьные годы у меня еще были сомнения в выборе профессии, но, в конце концов, я твердо остановился на Горном. Правда, поступил не на геологоразведочный, как родители, а на геофизический факультет. Геофизика в то время считалась самой элитной специальностью. У нас был наиболее высокий в институте конкурс – 4 человека на место, и соответствующий проходной балл.
Время показало, что я попал именно туда, куда мне и следовало попасть. Уже на первом курсе я начал сотрудничать с геофизической научно-исследовательской лабораторией, во главе которой стоял выдающийся сейсморазведчик - Игорь Васильевич Литвиненко. Именно он первым в стране начал работы по исследованию глубинного строения земной коры вдоль региональных геофизических профилей – геотраверсов. Под его руководством выполнены первые сейсморазведочные исследования района Кольской сверхглубокой скважины методами отраженных волн и вертикального сейсмического зондирования. Так уж сложилось, что геотраверсная тематика на всю жизнь стала основным направлением моих научных исследований.
– Работа во ВСЕГЕИ тоже была предопределена?
– Уже на третьем курсе я проходил практику в составе полевой группы ВСЕГЕИ, и атмосфера в коллективе мне очень понравилась, что, в известной мере, и предопределило мое поступление на работу во ВСЕГЕИ после завершения обучения и двухлетней службы в армии.
Безусловными достоинствами нашей профессии являются ее креативность и полевые приключения. Романтика геологических командировок в разные регионы нашей большой страны с полевыми лагерями и маршрутами, песнями у костра очень привлекательны. Множество впечатлений такого типа хранится и в моей памяти. Я иногда делюсь ими со своими студентами в ходе моих лекций для обоснования и придания яркости выдвигаемым тезисам.
Одно из ярких приключений связано с моей студенческой практикой 1969 года с тематической группой ВСЕГЕИ в Центральном Казахстане. Группа занималась изучением строения гранитоидного массива с использованием широкого комплекса геологосъемочных и профильных гравиметрических, магнитометрических и электроразведочных работ. Впервые на практике была применена одноканальная сейсморазведочная станция, разработанная доцентом Горного института Владиславом Сергеевичем Музылёвым.
Мы привыкли думать, что Центральный Казахстан – это «степь да степь кругом», а ведь когда-то это была горная страна.
–Горная страна, что же с ней произошло? Уральские горы – древние, но они всё ещё существуют, а в более древнем Казахстане - только степь?
– В соответствии с плитотектонической парадигмой, если литосферные плиты движутся навстречу друг другу, то формируются горы, и они воздымаются до тех пор, пока встречное движение плит не прекращается. Вот и современное движение Индийской литосферной плиты в северном направлении в сторону Евразийского континента приводит к формированию гигантской Тибетско-Гималайской горноскладчатой цепи. Кавказская складчатая область сформирована в результате столкновения Аравийской и Евразийской литосферных плит. Однако у процесса горообразования есть антагонисты – разрушающее действие воды, ветра и Солнца. Как только конструктивные горноскладчатые процессы прекращаются, территория очень быстро превращается в равнину.
Гранитоидный массив, который мы изучали в Казахстане, когда-то сформировался в недрах горной складчатой области. Поскольку граниты разрушаются медленнее, чем осадочные толщи, массив ныне выступает над дневной поверхностью на десятки метров. Его внутренняя часть разрушена водными потоками, и там образовалась долина. В небольшом узком проходе, соединяющем долину со степью, климат меняется буквально на глазах. Совсем рядом – выжженная солнцем степь, пейзаж которой оживляют лишь сорванные ветром кустики травы «перекати поле», а во внутренней долине, где мы поставили полевой лагерь, климатические условия отвечают средней полосе России: зеленая травка, березки, ручейки и даже грибы.
–Буквально в оазисе жили?
– Да, и это место приглянулось не только нам. Однажды утром после завтрака, когда мы уже собирались в маршруты, в лагерь зашел громадный бычина; видимо отбился от стада. Ему все окружающее было очень интересно, и настроен он был весьма миролюбиво: пощиплет зеленую травку, сунет нос в одну палатку, затем в другую и опять пощиплет травку. Все сотрудники попрятались по своим палаткам, а бык чувствовал себя королем долины. И тут он совершил одну, но роковую ошибку – заглянул на кухню. Повариха у нас была чудесной, но очень строгой и изгоняла из своего хозяйства всех, даже начальника партии. В то утро повариха уже всех накормила, помыла посуду и ушла в свою палатку отдыхать. Но бык своим громыханием на кухне, в поварском хозяйстве, ее разбудил. Она выбежала из своей палатки, подобрала маленький прутик и отважно бросилась на быка. Дальше – потрясающая «картина маслом»: громадное испуганное животное с поджатым хвостом убегает галопом к выходу из нашего оазиса, а за ним несется маленькая хрупкая повариха и со всей силой лупит его прутиком по крупу.
Эту лекцию я обычно завершаю двумя выводами. Первый вывод сводится к тому, что климатические условия могут изменяться на очень небольшом расстоянии; требуется лишь наличие природного барьера. Это может быть речная долина или, как в нашем случае, скальный массив. Второй вывод я адресую мужской части аудитории: женщины в гневе – могучая сила; мужики не доводите до греха.
–Поучительная история – повод, чтобы перейти в нашем разговоре от науки к преподаванию. С 1973 по 2004 годы. Вы проработали в чисто научном учреждении, ВСЕГЕИ, а потом пришли в Горный университет. Насколько органична для Вас педагогическая компонента?
–Преподаванием я начал заниматься ещё в армии, когда по окончании Горного института служил по призыву в звании лейтенанта в Ленинградском военном округе. Я командовал взводом метеостанции. Как командир подразделения я должен был обучать своих солдат уставам, основам аппаратуры и геодезии. Кроме того, будучи комсоргом, я сопровождал солдат в Ленинград на экскурсии, рассказывал о городе. Именно тогда я почувствовал интерес к преподавательскому делу.
С 1986 года, уже являясь заведующим отделом региональной геофизики и тектоники ВСЕГЕИ, я регулярно преподавал на курсах повышения квалификации. А после защиты докторской диссертации в 2000 году я в течение двух лет по совместительству преподавал на кафедре геофизики Санкт-Петербургского государственного университета. Это уже было преподаванием, что называется, по-взрослому.
–Совсем недавно Вы прочитали в Горном университете специальную лекцию по педагогическому мастерству для аспирантов, то есть будущих преподавателей. В чём, с Вашей точки зрения, секреты педагогического мастерства?
– На примере лекции по курсу «Тектоника и геодинамика» я продемонстрировал аспирантам несколько практических приемов, которые могут использоваться при чтении лекций.
Первое. Я рекомендую, чтобы лекция сопровождалась электронной презентацией. Однако главная графическая информация и формулы должны записываться лектором на доске. Текст начитывается в ритме конспектирования. При этом фломастеры «горят» со страшной силой.
Второе. В начале текущей лекции необходим повтор концовки предыдущей лекции, что обеспечивает лучшую ориентацию студентов при представлении нового материала.
Третье. Важной особенностью успешной лекции является общение преподавателя с аудиторией. Я всегда выбираю среди студентов партнера для ведения диалога. Важно, чтобы это был сильный и заинтересованный в изучаемом предмете студент. Такие студенты выделяются по глазам. У «слабого» студента и так уже не лучшая репутация среди однокашников, и в дискуссии с преподавателем он будет дискредитирован ещё больше. А «сильный» студент знает себе цену и с удовольствием включится в игру: диалог преподавателя и студента будет интересен всей аудитории.
Четвертое. Преподаватель в ходе лекции должен использовать материал из смежных дисциплин. Например, я рассказываю о рифтогенных структурах (это узкие линейные зоны раскола земной коры), наиболее характерным примером которых является Центрально-Африканская рифтовая система, проявленная на дневной поверхности системой речных долин и озер. В таких структурах создаются наиболее благоприятные климатические условия для обильной растительности и животного мира, что резко контрастирует со смежными открытыми пространствами засушливой саванны. На этой лекции я обязательно привожу аргументы, подтверждающие заключения о том, что рифтовая долина на Северо-Восточной Африки является прародиной человечества. Археологи нашли здесь максимальное количество древних стоянок рода «хомо-сапиенс». В пользу этого вывода свидетельствуют и результаты генетических исследований африканских народов.
Лекция по разделу «Землетрясения» сопровождается сейсмологической интерпретацией библейского сюжета о Содоме и Гоморре. Эти города находились в плодородной рифтовой долине. Жители снимали щедрые урожаи оливы и винограда. Народ расслабился, начал грешить, за что и был наказан. Вначале в городах возникли пожары, вызванные выходом на поверхность раскаленных газов через рифтогенные расколы Земли. Потом рифтовая долина провалилось по системе глубинных разломов, и на месте провала сформировалось Мертвое море.
Пятое. Список рекомендуемой литературы – ещё одна важная составляющая подготовки лекционного материала. Я включаю в список не только профессиональные учебники и пособия, но и научную и учебную литературу из смежных дисциплин. Например, для курса «Геотектоника и геодинамика» я рекомендую учебное пособие Николая Куна «Легенды и мифы Древней Греции». В античных сюжетах будущий горный инженер найдет для себя много познавательного и полезного.
–Скульптурные группы Степана Пименова и Василия Демут-Малиновского появились на портике главного корпуса Горного университета по той же причине?
–Да, это аллегорические сюжеты. У Пименова изображен поединок Геракла с Антеем. Последний заставлял бороться с ним всех проходящих мимо путников и убивал их. Он побеждал во всех поединках, поскольку получал силы от своей матери – богини Земли Геи. Стоило противнику повалить его, как Антей восстанавливал свои силы и снова бросался на врага. Геракл смог победить Антея только тогда, когда обхватил его руками и поднял над землёй. В этом мифе содержится прямая аллегория горного дела: если хочешь взять что-то у Земли, ты должен это поднять. Скульптурная группа В.И. Демут-Малиновского по мифу о похищении Прозерпины Плутоном – аллегория смены времен года.
–Перейдем от античности к цифровизации. Она даёт всё более совершенное оборудование и методы анализа, но не снижает необходимости иметь кругозор и глубокие базовые знания?
–Конечно, человек должен понимать, что он делает. Геофизик всегда работал и работает с цифрой, с матрицами. Математика и физика – это наш инструмент; все геофизические технологии, так или иначе, требуют знания этих наук. Поскольку мы имеем дело с Землей, а Земля - это планета, нам необходимо понимание астрономии. Выдающийся геофизик Александр Андреевич Логачев, заведующий нашей кафедрой с 1959 по 1978 годы, был по образованию математиком. Он окончил физико-математический факультет Казанского университета. Однако он подчеркивал, что, наряду с физикой и математикой, геофизик должен обладать глубокими геологическими знаниями.
Информатика в системе современного образования занимает особую позицию. Мы включили в Учебный план геофизиков дополнительный курс профессионального программирования на языке «Пайтон». Большие перспективы мы связываем с адаптацией пакета программ геоинформационной системы ГИС ИНТЕГРО и созданием в сотрудничестве с разработчиками этого пакета технологии 3D-моделирования по данным гравиметрических и магнитометрических съемок. В начале будущего года мы планируем отправить в Москву на стажировку к разработчикам пакета ГИС ИНТЕГРО аспирантов и молодых преподавателей кафедры геофизики.
–Геофизические исследования в рамках экспедиций Горного университета в Антарктиду проводятся на отечественном оборудовании? Существуют ли здесь проблемы из-за санкций?
– Это очень интересный исследовательский проект, в котором участвуют сотрудники нашей кафедры. В Антарктиде коренные выходы горных пород составляют первые проценты территории и экспонируются только в пределах прибрежной зоны континента. Мы планируем создать в этой зоне систему полигонов, в пределах которых намечено проведение комплекса геологических, геофизических и буровых работ. В качестве главных задач этих комплексных исследований рассматривается детальное изучение геологического строения ареалов коренных выходов фундамента, геофизическое обоснование мест заложения скважин в ареалах развития ледового покрова с использованием георадиолокационных и магнитотеллурических исследований, бурение и каротажные исследования скважин, позволяющие получить детальную геологическую информацию по территории всего полигона.
Для выполнения этого проекта планируется закупка отечественных магнитотелуррических станций, укомплектованных специальными усилителями, обеспечивающими эксплуатацию станций в экстремальных температурных условиях. Примерно такая же ситуация и с георадаром: будет разработан нестандартный мощный генератор. И в этом случае планируется использование российского оборудования.
В ходе закупок, начиная с 2006 года, мы приобретали, в основном, отечественное оборудование и матобеспечение. Правда, не по всем позициям имелось адекватное отечественное замещение импортной продукции. Например, мы закупили гравиметр производства канадской компании «Сцинтрекс». В 2011 году он стоил около 130 тысяч долларов. По сути дела это весы супервысокой точности. Отечественное приборостроение на этот уровень пока не вышло. В России появились идеи принципиально новой схемы построения гравиметра. Возможно, результат будет получен.
–Политические санкции, безусловно, повлияли на научное сотрудничество, но это не единственный фактор. Что бы Вы еще выделили?
–Существенное влияние оказывает знание иностранного языка. Для более активного развития научного сотрудничества с Китаем, Ираном и с другими странами необходимо, чтобы у ученых со всех сторон были хорошие знания английского языка. В этом плане показательно мое участие в 1996 году в работе XXX-го Международного геологического конгресса в Пекине. Тогда я выступал сразу в трех ипостасях: как стендовик от ВСЕГЕИ и Министерства природных ресурсов РФ, как соавтор российско-китайского геотраверса «Мурманск–Тайвань» и как конвинер одной из секций конгресса. Без знания языка я не смог бы успешно выполнить ни одну из этих функций.
–А Ваш английский, со школы?
–Серьезно я занялся языком уже в 40-летнем возрасте, когда во ВСЕГЕИ из Министерства геологии СССР пришло письмо с предложением об участии в ряде международных проектов. Меня вызвали в Министерство внешнеэкономических связей (МВС) и предложили написать анкету – на английском, а он у меня тогда был не на высоте. После этой истории я записался на двухлетние вечерние курсы филфака Ленинградского госуниверситета с занятиями по 3 раза в неделю. После окончания этих курсов я учился ещё полтора года на курсах Министерства внешнеэкономических связей. Сегодня полученных знаний хватает для чтения профессиональной литературы, участия в международных конференциях и общения с зарубежными коллегами. Читаю лекции на английском языке в Горном университете.
– Глубокие знания по своему профилю, смежные дисциплины, общий кругозор, язык - многое должен знать хороший инженер и тем более преподаватель. Как на Ваш взгляд, сегодняшние первокурсники по уровню школьной подготовки и по своей мотивации готовы освоить все это?
– Я не уверен, что все до одного первокурсники к этому готовы. Но большая их часть, с поддержкой многоопытных и неравнодушных преподавателей, пройдет этот трудоемкий путь. Нужна лишь мотивация к учебе по нашей нестандартной специальности и к образу жизни геолога.
