Перейти к основному содержанию

Как первооткрывателя клещевого энцефалита обвинили в распространении вируса по Москве

зильбер
© Общественное достояние

На Дальнем Востоке свирепствовала эпидемия загадочной болезни. Ученый, который установил ранее неизвестную форму энцефалита и выявил его переносчика, стал создателем советской школы медицинской вирусологии. Но медика заподозрили в распространении смертельной инфекции по водопроводу и объявили «врагом народа».

Подобных историй в то время было много. Террор 1930-1950-х годов, ГУЛАГ, «дело врачей» в 1952 году. Льва Зильбера в период с 1930 по 1944 год арестовывали трижды.

В первый раз его, молодого директора Азербайджанского института микробиологии, направили в город Гадрут руководить подавлением вспышки чумы. В шифровках ее было решено называть «рудой», чтобы не вызвать панику среди населения Нагорного Карабаха. Эта болезнь еще в средневековье уносила целые города, но как она могла возникнуть в 20 веке?

чума
© Похороны жертв «чёрной смерти» в Турне. Миниатюра Пьера дю Тилта из хроники Жиля Ле Мюизи (1353)

Похороны жертв «чёрной смерти» в Турне. Миниатюра Пьера дю Тилта из рукописи хроники Жиля Ле Мюизи (1353)

История напоминала приключенческий детектив с элементами триллера. По словам местного сотрудника НКВД, заразу распространяют по территории республики иностранные диверсанты, вскрывая чумные трупы и вырезая сердце и печень. Ученый счел эту версию абсурдом - «за несколько дней можно получить в лаборатории такое количество микробов, что их хватит для заражения сотен тысяч людей». Тогда его отвели на кладбище, чтобы он мог увидеть все своими глазами. Перед врачами предстала чудовищная картина: подняли крышки уже вскрытых гробов, у трех из десяти трупов отсутствовали головы, были вырезаны органы.

В своих воспоминаниях, опубликованных в журнале «Наука и жизнь», Зильбер написал, что разгадка пришла совершенно неожиданно. В одном из селений местный учитель рассказал ему о принятых в тех местах обычаях, легендах и поверьях. Один из них целиком и полностью объяснил всю мистику.

«Если умирают члены одной семьи один за другим, значит, первый умерший жив и тянет всех к себе в могилу. Как узнать, верно ли, что он жив? Привести на могилу коня и дать ему овса. Если есть станет, то в могиле живой. Убить его надо. Мёртвый в могилу тянуть не будет. Голову отрезать, сердце взять, печёнку. Нарезать кусочками и дать съесть всем членам семьи…»

зильбер
© Общественное достояние

После этой истории трупы стали сжигать, все население переселили в палатки и изолировали на две недели, а их постройки обработали хлорпикрином. Чуму ликвидировали.

При возвращении в институт в Баку Лев Александрович смог определить причину эпидемии. Он нашел информацию о чумных вспышках, произошедших много лет назад в соседних с Нагорным Карабахом районах. В 1929 году из-за неполной уборки зерна крысы и мыши мигрировали в Гадрут и принесли с собой недуг.

Зильбера представили к ордену Красного знамени, но обещанную награду он получил только спустя 35 лет. Его арестовали и обвинили в распространении чумы в Закавказье и попытке заразить «черной смертью» жителей Баку. Якобы бактерии, который он привез с собой для исследований, необходимы ему были для другой цели. Версия с зарубежной диверсией провалилась, а отвечать кто-то должен был. Несмотря на все усилия следователей, ученый не подписал ни одного признания. Его спасло лишь вмешательство в процесс Максима Горького, к которому с просьбой о помощи обратился младший брат Зильбера, известный писатель Вениамин Каверин, автор приключенческого романа «Два капитана». Спустя четыре месяца медика отпустили.

«Дело» быстро забыли, словно его и не было. Буквально через месяц Льву Александровичу присвоили звание профессора и ученую степень доктора наук в Московском институте усовершенствования врачей. Он работал в нескольких крупных НИИ, руководил борьбой с эпидемией оспы в Казахстане, создал первую в СССР Центральную вирусную лабораторию.

Второй арест произошел в 1937 году. Но ему предшествовало событие, ставшее поворотным пунктом в истории развития советской вирусологии.

Врачи Дальнего Востока столкнулись с неизвестной болезнью, которая оканчивалась либо смертельным исходом, либо серьезным поражением нервной системы. В то время шло активное освоение региона – добывали руду, золото, лес. В тайгу были переведены крупные войсковые части. Они должны были стать поддержкой в случае проявления агрессии Японией. Недуг был впервые описан еще в 1935 году, но с приездом красноармейцев масштаб бедствия стал расти небывалыми темпами. О высокой смертности среди солдат и командирского состава в своем письме Ворошилову сообщил командующий Особой Дальневосточной армии маршал Блюхер.

Местные медики не могли прийти к общему мнению. Одни считали, что имеют дело с особо опасным видом «токсического» гриппа, другие – с японским комариным энцефалитом. В срочном порядке в мае 1937 года на место была отправлена экспедиция во главе с Зильбером.

Он выяснил, что люди заболевали преимущественно весной, значит, японская форма энцефалита отпадала – ею болели летом. Кроме того, заражались только те, кто работал в лесу (геологи, охотники, лесники) и занимался сбором ягод и орехов. Они не контактировали друг с другом, да и вообще могли подолгу находиться в изоляции от остального мира. То есть идея с гриппом, передающимся воздушно-капельным путем, тоже не подходила.

дальний восток
© Общественное достояние

Первая жертва сезона, домохозяйка, рассказала, что никуда не выезжала из родного поселка в течение двух лет, но вспомнила, что пару недель назад после возвращения из тайги обнаружила на себе нескольких клещей. Ученый нашел причину!

«Я полетел во Владивосток, чтобы хоть немного узнать о клещах (я ничего не понимал в них тогда)... В работе одного ветеринара я нашел кривую укуса коров клещами, которая совершенно совпадала с кривой нарастания заболевания у людей, только с опозданием на две недели. Ясно, что это был инкубационный период. Вероятность переноса заболевания этим путем была для меня столь очевидной, что уже в конце мая я направил сотрудников экспедиции в тайгу к тем, кто там работает, чтобы проинструктировать их об опасности. В последующем оказалось, что в 1937 году заболел только один человек из них, хотя в предыдущие годы это были наиболее поражаемые группы», - вспоминал Лев Александрович.

клещ
© Егор Камелев, unsplash.com

Свои советы он передал военным врачам, которые до сих пор рекомендовали солдатам в качестве перестраховки полоскать рот марганцовкой…

Всего за три месяца Зильбер с сотрудниками экспедиции установили эпидемиологию заболевания и ее переносчика, выделили 29 штаммов возбудителя, изучили клинику, патологическую анатомию и гистологию. Особенно эта скорость исследований удивляла с учетом тех условий, в которых они проводились – не было стерильных боксов, ламинаров, бесконечных резиновых перчаток и одноразовых масок.

Успех был омрачен заражением нескольких сотрудников. Один из них погиб, второй – ослеп, третий - оглох и остался с парализованной рукой.

«Невозможно было предположить, что вирус обладает какой-то особой экстраординарной инфекциозностью. В конце концов, мы были пионерами в этой области, мы были первыми людьми на Земле, которые держали в руках этот неизвестный ранее вирус», - писал Зильбер.

В августе ученый вернулся в Москву, о его победе писали все советские газеты, представляли к наградам, где-то впереди маячила Сталинская премия. Но в ноябре арестовали по доносу о попытке заражения Москвы энцефалитом по городскому водопроводу и медленной разработке вакцины. По мнению Каверина, это было делом рук прямого начальника его брата, директора Института микробиологии Музыченко. Он отказался принимать привезенный экспедицией материал, заявив, что нахождение в стенах его учреждения вирусных штаммов чревато. В доносе «сообщалось», что ученый и его помощники отравляли колодцы и убивали лошадей под видом борьбы с энцефалитом, способствовали его распространению, что привело к неуклонному росту числа заболевших и умерших. Зильбера обвинили в диверсионных актах и приговорили к 10 годам. Проходя под конвоем мимо судей, он уронил: «Когда-нибудь лошади будут смеяться над вашим приговором»

А в это время группа ученых из второй и третьей экспедиций на Дальний Восток получила Сталинские премии за открытия, который сделал ученый. Будучи в заключении он не терял время даром и изобрел лекарство от пеллагры, чем спас жизни тысячам осужденных, погибавших от страшного авитаминоза.

Спустя полтора года, благодаря немыслимым усилиям Вениамина Каверина, бывшей жены Зильбера Зинаиды Ермольевой (кстати, создательницы советской версии пеницилина), а также его друга писателя Юрия Тынянова вирусолога освободили.

Впереди был еще один арест и отказ работать над бактериологическим оружием, освобождение и уход в область онковирусологии. Концепция вирусного происхождения опухолей заслужила признание мирового сообщества, что позволило ему вступить в Ассоциацию онкологов Америки, Франции и Бельгии, стать членом британского Королевского медицинского общества. Добился успеха Лев Александрович и на родине: его восстановили во всех правах, присудили Сталинскую премию и попросили возглавить Институт вирусологии АМН СССР.

«В фундаментальной науке нужно быть или первым, или никаким», - любил повторять ученый.