2021 год стал годом определенного восстановления мировой экономики, в том числе и экономики России, обусловленного необходимостью выхода из кризисной ситуации, связанной с пандемией коронавируса, когда мировые темпы прироста ВВП (по данным МВФ) в целом снизились на 4,2%. Российская экономика может увеличиться на рекордные за много лет 4%. Позитивными факторами для российской экономики стали относительно высокие цены на нефть и газ. Следует отметить в качестве факторов торможения – замедление роста внутреннего спроса из-за ужесточения политики Центрального Банка и роста цен.
Положение в регионах мира в более осязаемой степени определялось усилением противостояния коллективного Запада акторам, не разделяющим концепцию миропорядка, основанного на произвольных и своекорыстных «правилах», прежде всего России и Китаю. С другой стороны, в ряде районов мира, в частности в АТР, сохранил устойчивость новый геополитический тренд на общую регионализацию международной жизни, выражающийся в усилении субъектности и влияния альтернативных «центров притяжения» трансграничных связей, а также интеграционных объединений, что можно рассматривать как свидетельство дальнейшего движения к формированию многополярного мироустройства.
Постсоветское пространство, по сути, оказалось под «прицелом» политики Запада, направленной на «вытеснение» России из этой геополитической зоны и политическую переориентацию постсоветских стран. Помимо уже упоминавшейся сложной ситуации вокруг Украины усилилось внешнее давление в целях дестабилизации обстановки в Белоруссии, что, однако, стало дополнительным основанием для консолидации Минска и Москвы, качественного укрепления форматов Союзного государства и активизации российско-белорусских интеграционных процессов.
Изменения в руководстве Молдавии не привели к смене курса Кишинева, ориентированного на вступление в Европейский союз.
На Южном Кавказе, где сохранялся резонанс на конфликтные события 2020 г. вокруг Нагорного Карабаха, продолжалось продвижение на путях дальнейшей стабилизации обстановки между Азербайджаном и Арменией, нормализованной при энергичном содействии России. В 2021 г. эта работа включала решение таких задач, как создание двусторонней Комиссии по делимитации азербайджано-армянской границы с ее последующей демаркацией, а также разблокирование экономических и транспортных связей в регионе.
В республиках Центральной Азии (Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения и Узбекистан) обозначилось обострение серьезных внутренних проблем, а также рост национального эгоизма, включая в ряде случаев противоречивые процессы вокруг трактовок советского периода истории и роли русского языка. Имело место оживление элементов экстремизма и терроризма, что наиболее ярко проявилось в начале 2022 г. в ходе событий в Казахстане, где обстановка в ряде ключевых районов приобрела тревожный характер, причем весьма важную роль в стабилизации ситуации сыграли миротворческие силы ОДКБ, направленные Советом этой организации по просьбе казахстанского руководства. Первая в истории миротворческая операция ОДКБ – вслед за урегулированием в Нагорном Карабахе и поддержкой Белоруссии – доказала роль России как главного поставщика безопасности на пространстве бывшего Советского Союза.
Международные отношения в Европе во многом дезорганизовались по сравнению с привычными «долгоиграющими» схемами европейской политики, сложившимися на протяжении послевоенных десятилетий. Обострение военно-политических отношений США и России подстегнуло нарастание в Европе предвоенных страхов. Возобновилась обеспокоенность по поводу неблагоприятного изменения стратегической обстановки в Европе, «уязвимости систем безопасности и обороны» европейских стран. Акцентировалась алармистская риторика представителей правящих и военных кругов в истеблишменте стран-членов Евросоюза. Настойчивые попытки администрации Дж.Байдена восстановить веру европейцев в «ядерные гарантии» США, подорванную командой Д.Трампа, радикального эффекта пока не дали.
События года одновременно заметно пошатнули и уверенность в другом фундаментальном постулате европейцев – о безальтернативности интеграционной политики, основанной на единении в рамках Европейского Союза. Пандемия коронавируса породила серьезные негативные политические последствия для авторитета ЕС, его руководящих органов, идеи наднациональной интеграции как таковой. Появившийся на фоне эпидемии кризис систем здравоохранения и экономики стран ЕС показал неспособность Евросоюза мобилизовать ресурсы и организовать эффективное согласование усилий его государств-членов. Вынужденный переход этих стран к принятию внутри пространства ЕС национальных ограничительных мер, фактический отказ от принципов интеграционной экономики вызвал к жизни усиление национального эгоизма и обострение региональных диспропорций, что политологи расценили как процесс «разъезда по национальным квартирам». В правящих элитах усилились позиции сторонников ставки на повышение суверенитета и экономической автономии отдельных государств, говорящих о необходимости нового баланса между наднациональностью и национальными государствами в рамках ЕС в соответствии с императивами нашего времени. Стремление Евросоюза исправить это положение путем поспешного принятия многочисленных широкоформатных экономических программ и стратегий с перспективой на несколько десятков лет, не реализуется в той мере, на которую рассчитывали в Брюсселе.
В целом претензии Евросоюза укрепить свои позиции в качестве одного из международных акторов, обладающего возможностями, сопоставимыми с потенциалами «сверхдержав», оказались подорванными. Лидеры Евросоюза не смогли предложить международному сообществу реальную программу решения нарастающих проблем, в том числе выступить в качестве координатора международных усилий по преодолению последствий глобальной эпидемии для мировой экономики. Как следствие, многими экспертами был замечен серьезный кризис политического лидерства среди руководства европейских держав, сопровождаемый усилением настроений нетерпимости в поведении разных политических сил. Упрочилась практика жесткого подавления властями массовых протестных выступлений, в том числе социально-экономического порядка.
В фокусе международного внимания оказался динамично развивающийся Азиатско-Тихоокеанский регион, куда, по общему признанию, все отчетливее перемещается международная политическая и экономическая активность. В АТР десятилетиями сложилась традиция поиска развязок на «неторопливой», консенсусной основе, что стало одной из опор устойчивой позитивной динамики политики и экономики, да и неплохого антикризисного потенциала. Однако и здесь заметным элементом геополитической ситуации стало начало очередного «наступления» США на Восток. Американцы начали его под лозунгом укрепления альянсов с региональными союзниками (Япония, Южная Корея, Австралия) в совместном противостоянии Китаю в целях его «сдерживания». При этом они использовали довольно агрессивное продвижение стратегии «Индо-Тихоокеанского партнерства» при лидерстве США, пытаясь подтянуть к ней Индию (как новый «центр силы»), а также АСЕАН (как мощного «коллективного игрока»), в рамках линии Вашингтона на внедрение в АТР блоковой политики и «разделительных линий», несовместимых с принципом инклюзивности, который в Азии уже устоялся как главный в понимании безопасности. Параллельно усилилось военное давление на КНР, в том числе посредством формирования новой военно-политической структуры AUKUS в составе США, Великобритании и Австралии, а также путем ограничения доступа Китая к передовым технологиям; была акцентирована и американская поддержка Тайваня, инициирован «дипломатический бойкот» Зимних Олимпийских игр в Пекине 2022 г.
Такие шаги встретили немалое сопротивление регионалов, не связанных с Вашингтоном союзами, – вплоть до отторжения, что продемонстрировало малую податливость азиатских стран попыткам навязать внешние «правила» и модели поведения, противоречащие реалиям и традициям АТР, образующим здесь цивилизационные коды. В частности, авторитетная «десятка» АСЕАН, играющая здесь центральную роль во многих объединительных процессах и активно развивающая партнерство с Россией, весьма болезненно восприняла такие попытки потеснить ее позиции как системообразующего регионального актора и четко дистанцировалась от подобия антикитайского альянса. Маневренность во внешней политике и ориентацию на автономность в военно-стратегических вопросах твердо сохраняет Индия, поддерживающая с Россией отношения особо привилегированного стратегического партнерства. Малые страны АТР, в свою очередь, демонстрируют намерение поиска иных гарантов своей безопасности, нежели США.
В этих условиях стабилизирующую роль продолжало играть расширяющееся стратегическое взаимодействие России с КНР – на фоне усиления позиций Китая в глобальном управлении и с учетом того, что китайское руководство твердо выступает за равный учет интересов всех участников региональной жизни на основе принципов ООН и международного права. Тем более что сопряжение планов развития ЕАЭС и китайской инициативы «Пояса и Пути», равно как и совместная работа в ШОС и БРИКС, представляет собой, по сути, костяк движения к реализации российской концепции Большого Евразийского партнерства (БЕП).
Идея БЕП инклюзивна, свободна от навязывания другим идеологических клише, предполагает равноправие без чьего-либо «лидерства», добровольность и самостоятельность в определении степени участия – в противовес блоковой логике. Цель – построить пространство взаимодействия в области совпадения мандатов уже действующих интеграционных структур, а затем шаг за шагом распространять на всю зону Евразии партнерство в сферах экономического, гуманитарного взаимодействия и безопасности, а не «дружить против кого-либо». Причем для осуществления этой гибкой схемы полицентричной архитектуры именно в АТР просматриваются наиболее созвучные условия. Соответственно, российская сторона выступает за синергию усилий в этом направлении, а концепция БЕП во многом определяет главный «восточный вектор» нашей внешней политики.
Большое международное внимание было приковано к ситуации в Афганистане. Приход к власти в Кабуле представителей радикального движения «Талибан» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), сопровождавшийся хаотичным выводом войск США из Афганистана, изменил геополитическую ситуацию в регионе, одновременно ослабив здесь позиции Вашингтона. Заявление «Талибана» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) о том, что оно не собирается расширять свою деятельность вне Афганистана, поставило одновременно на повестку дня вопрос о развитии международных контактов нового правительства Афганистана. В сентябре в Душанбе состоялся 20-й саммит глав государств-членов ШОС, где достигнута договоренность политико-дипломатическим путем содействовать стабилизации общественно-политической обстановки в Афганистане, борьбе с наркотрафиком и контрабандой оружия.
В Иране в июне 2021 г. состоялись президентские выборы, по итогам которых новым президентом стал Ибрахим Раиси – доверенное лицо Верховного лидера страны Али Хаменеи. Первоочередной задачей он считает достижение договоренностей с США о восстановлении Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) и, соответственно, снятии односторонних американских санкций. В ноябре возобновился соответствующий переговорный процесс, где имеет место прогресс в поисках пакетного решения, что активно поддерживает Россия.
Проблемы Ближнего и Среднего Востока преломлялись в основном через ситуацию в Сирии, вокруг Ирана и Афганистана. Россия продолжила выступать гарантом антитеррористической защищенности в Сирии, способствуя сохранению здесь внутренней стабильности. В стране установилось динамическое равновесие сил, которое, однако, может быть нарушено, поскольку западники, а также Турция, не оставляли попыток изменить его в свою пользу.
Африка проявилась в международных отношениях как зона нарастающей внешней конкуренции за освоение естественных ресурсов. С одной стороны, расширялось экономическое присутствие на африканском континенте Китая, Турции, Индии, Израиля, а также России. С другой – бывшие метрополии наращивали усилия по сохранению в регионе своих «традиционных» сфер влияния, предпринимая попытки вытеснения «конкурентов», прежде всего, Китая и России. Российская сторона твердо настроена на неуклонное расширение взаимовыгодного сотрудничества с африканскими государствами, поддерживая их выступление с единых позиций на международной арене, свидетельствующее об укреплении интеграционных процессов на континенте.
Страны Латинской Америки и Карибского бассейна (ЛАКБ) начали восстановление экономики, при этом МВФ прогнозирует темпы роста на уровне 6,3%. Однако экономический спад, связанный с пандемией, способствовал росту социального напряжения и политической дестабилизации в ЛАКБ. На политическое развитие стран региона продолжали оказывать негативное воздействие слабость демократических институтов, политизированность судебных систем, коррупционные скандалы и высокий уровень преступности и насилия, а также неравенство доходов населения. Прошедшие в государствах ЛАКБ выборы привели к дальнейшему вытеснению центристских сил в пользу радикальных левых и правых кругов. Усилилась социальная и политическая поляризация. Выборы президента в Чили послужили своего рода примером. Резко негативную роль сыграла коронавирусная пандемия, приведшая к крайне высоким показателям смертности. В странах ЛАКБ сильно выросла безработица, а масштабы голода, согласно докладу ООН, находятся на самом высоком уровне с 2000 г. В целом же при наличии стабильной деградации в отношениях с США, ведущими англосаксонскими странами и Евросоюзом России следует активнее разворачиваться не только в сторону Китая, Индии и «большой Азии» в целом, но и Латинской Америки. И чем предметнее и оперативнее этот произойдет, тем больше у России появится вариантов проведения выигрышной для себя политики и на других направлениях.
***
В целом нелинейный ход международного развития в 2021 г., с одной стороны, внес более ощутимую ясность в динамику и направленность происходящего обострения проблем функционирования глобальной системы, включая осложнение взаимоотношений ее основных движущих сил, с другой – четче обозначил контуры и принципы формирующегося нового, полицентричного миропорядка. Исход этого процесса в немалой степени связан с результативностью внешней политики России. Без преувеличения можно сказать, что инерционное развитие в русле доминирования Запада в глобальной политике, экономике и финансах завело мир в тупик (ему просто стало тесно в том, что все больше напоминает смирительную рубашку) и вызрели условия для радикального перелома в международных отношениях. Он уже давно произошел на интеллектуальном уровне – дело за психологией западных элит, которые привыкли мыслить категориями политики с позиции силы, что все больше расходится с реальностью.
Мир продолжает меняться и то, что вчера казалось незыблемым, сегодня смотрится совершенно по-другому.
