Открытие крупнейшего в России и седьмого по размеру в мире месторождения, называемого емко Самотлор, стало в 1965 году громкой победой для отечественных геологов и буровиков. Ведь тогда мало кто верил в перспективность окруженной на многие километры непроходимыми болотами нефтяной залежи, расположенной под огромным озером.
Несмотря на оптимистичные прогнозы Ивана Губкина, Западная Сибирь долго не подчинялась напористым геологам. После первых неудач нетерпеливые чиновники начали сомневаться в успехе предприятия и предлагали перебазировать поиски. Однако нефтяники не теряли надежды найти «жидкое золото», углубляясь в труднодоступные таёжные районы. Причем порой на свой страх и риск, следуя за собственными убеждениями, без согласования в инстанциях и подписанных резолюций. История о том, как начальник геологоразведочной партии в Кузбассе Фарман Салманов самовольно перевел свою группу из 150 человек на тысячу километров в Тюменскую область, отключив рацию и нарушив все мыслимые инструкции, стала легендой.
Наконец, в 1960 году было открыто Шаимское месторождение, давшее первый в Западно-Сибирском бассейне фонтан промышленной нефти дебитом 400 тонн в сутки. Вслед за ним сразу «заговорило» и Среднее Приобье - в селении Мегион в Нижневартовском районе начала фонтанировать скважина дебитом более 250 тонн в сутки. Картина потенциала этого региона, его уникальность и ценность с каждым днем прорисовывалась все отчетливее. На Север устремились тысячи промысловиков.
Возглавить созданную Мегионскую нефтеразведочную экспедицию в феврале 1962 года доверили молодому геологу Владимиру Абазарову. С именем этого человека связано открытие 40 нефтяных месторождений - Усть-Балыкского, Ватинского, Северо-Покуровского, Западно-Сургутского, Правдинского, Мамонтовского, а также легендарного гиганта - Самотлорского.
Геология и горное дело имеют одну интересную особенность. Люди, которые решают связать с ними свою судьбу, очень редко делают это случайно. Преимущественно они «заболевают» полезными ископаемыми с детства: собирают минералы, ходят в походы и мечтают об больших экспедициях.
Владимир Алексеевич, как ни удивительно, в юности совершенно не интересовался естественными науками. Он родился в 1930 году в хуторе Тиховском (ныне Краснодарского края) и грезил стать военным лётчиком. Несколько лет назад закончилась Великая Отечественная война, и такое желание мальчишки было вполне объяснимо. Окончив школу, юноша поступил в Московский авиационный институт, но вскоре ему пришлось вернуться, чтобы устроиться на работу и помогать семье.
В 1949 году на Кубани начались активные нефтяные разработки, и Абазаров поменял свои планы - он поступил в Грозненский нефтяной институт, где получил специальность горного инженера по бурению глубоких нефтяных и газовых скважин. Первые шесть лет новоиспеченный специалист работал на предприятиях Краснодарского края и Сталинградской области. Однако до него все чаще стала доходить информация о поиске углеводородов на Севере. Интуиция подсказывала ему, что эпицентр открытий находится там, в Западной Сибири.
«Неспокойных влечет неведомое, меня влекла романтика поиска и открытия нефтяных и газовых месторождений…», - любил повторять геолог.
В начале 1959 года Владимир Абазаров решился написать письмо начальнику Тюменского геологического главка Юрию Эрвье и вскоре получил ответ с приглашением работать. Почти год он добивался, чтобы его отпустили, получал угрозы увольнения по статье и в результате был вынужден уехать без трудовой книжки. Сначала «папа Юра», как тюменские геологи называли Эрвье, поставил его на должность главного инженера Ханты-Мансийской, а затем Берёзовской геологоразведочных экспедиций. Спустя два года он уже возглавил Мегионскую экспедицию.
На тот момент в Среднем Приобье было обнаружено лишь одно Мегионское нефтяное месторождение. Но даже эта «первая ласточка» сделала свое дело. Будущая нефть уже закладывалась в государственные планы, оценивались запасы. Страна ждала оглушительных побед… Но что помимо завышенных ожиданий представляла тогда перспективная территория?
«В район экспедиции прибыли в пять часов утра. Я поднялся на палубу, вода значительно упала, увидел высокий берег Меги, усыпанный пнями. На берегу было более десятка срубов без крыш, около ста палаток вдоль берега, несколько заселенных домов. Стояли два навеса: под одним – электростанция, под другим – труборезный токарный станок, строящаяся котельная. Словом, место прописки – тайга», – вспоминал представшую перед ним картину Абазаров.
Все необходимо было начинать с нуля. Владимир Алексеевич срочно вылетел в Тюмень и «выбил» то, чего другим руководителям добиться не получалось: 80 вагон-домов, шесть буровых станков, около двух десятков тракторов, кранов, автомашин, больше десяти вездеходов типа АТЛ, АТС, АТТ, шесть бульдозеров, новые катера, баржи, токарные станки, материалы для бурения, дизтопливо, бензин и так далее. Взамен – обещал оправдать возложенные надежды.
Первоочередной задачей Абазаров поставил наращивание темпов разведки и подготовки запасов нефти. Объемы разведочного бурения у экспедиции росли очень быстро. Если в 1961 году проходка составила 6350 м, то в 1963-м экспедиция вошла в число лучших предприятий с объемом более 30 тысяч м бурения в год. Месторождения открывались одно за другим.
В день отправки первой партии нефти на Омский нефтеперерабатывающий завод Абазаров отправил телеграмму в адрес VIII пленума промышленного обкома КПСС: «Получай, Родина, мегионскую нефть!».
Поворотным пунктом в истории Тюменской области стало открытие в 1965 году нефтяного гиганта - Самотлорского месторождения.
Вообще Самотлор – это озеро, находящееся недалеко от слияния рек Вах и Обь вблизи Нижневартовска. Вокруг - множество болот и мелких озер, что отразилось в названии. В переводе с хантыйского языка оно переводится как «озеро-ловушка» или «мертвое озеро».
Впервые о Самотлорской геофизической структуре речь зашла весной 1963 года в кабинете Абазарова - начальник Нижневартовской сейсмопартии Леонид Кабаев разложил на столе большую карту с нанесенными на нее сейсмопрофилями с точками через определенные промежутки, в каждой из которых стояла цифра, обозначающая глубину залегания отражающего горизонта. Ничего подобного в Нижневартовском районе еще не видели. Это была характерная структура месторождения, пик которого с огромной газовой шапкой предположительно располагался под водоемом. Абазаров согласился транспортировать буровой станок на точку Р-1, намеченную в центре структуры.
Однако первая же попытка пройти этот путь закончилась неудачей - из-за невозможности прокладки зимника (даже январские морозы -38°С не смогли заморозить болота) был утоплен первый же трактор с оборудованием. Тогда Владимир Алексеевич, изучив топографию всей округи, решил проложить зимник через Нижневартовск, затем вдоль реки Вах и до намеченной точки. Протяженность пути была в 3 раза длиннее, но с этой стороны хотя бы «была земля».
В начале 1965 года началась прокладка трассы до первой разведочной скважины, а уже в мае начальник Мегионской экспедиции отправил известную радиограмму начальнику «Тюменьнефтегеология» Юрию Эрвье:
«На скважине P-1 Самотлора в интервале 2123—2130 метров получен нефтяной фонтан. Скважина на отработке. Визуальный дебит более 300 кубометров в сутки».
Еще через месяц мощность фонтана превысила 1000 кубометров нефти в сутки. Внутрипластовое давление было столь высоким, а нефть рвалась из глубин с такой силой, что нагревались стальные трубы. Промышленная нефтегазоносность была выявлена в 18 продуктивных пластах, приуроченных к юрской и меловой системам, залегающих на глубинах от 1600 до 2500 метров.
Однако потребовалось еще три с половиной года, чтобы приступить к эксплуатационному бурению. Сегодня до Самотлора по бетонной дороге можно доехать за сорок минут, а тогда эти тридцать километров преодолевали на лыжах по замёрзшему болоту месяц. Вокруг - сплошь озера, большие и маленькие, между ними — ковром коричневые пятна. Топь. Когда нефтяники добрались до озера, то были потрясены его размерами — море. Другого берега даже не видно. До начала освоения месторождения площадь водной поверхности составляла 63 квадратных километра, длина – 11 км, ширина – 6 км, наибольшая глубина достигала 3 м.
Опыта эксплуатации подобных месторождений в мировой практике не было – требовалось оригинальное решение. Изначально предлагалось два варианта: полностью осушить озеро-болото или построить на нём эстакады и бурить с площадок. Первый – не подошел из-за пожароопасности торфа, второй - из-за длительности строительных работ.
Тогда родился третий вариант, сочетающий в себе первые два - создавать промысел прямо на озере-болоте, отсыпая искусственные острова для буровых вышек. C помощью строительства специального канала 60 % объема озера удалось сбросить, а на обнажившихся участках дна была отсыпана сеть дорог, созданы песчаные острова и построены буровые.
Самотлорское месторождение под руководством Владимира Алексеевича ввели в промышленную разработку в 1969 году. В 1971 году оно принесло более 1 млн 350 тысяч тонн нефти, в 1974-м – уже 100 млн тонн нефти.
Всего за годы эксплуатации месторождения пробурили более 20 тысяч скважин, добыли более 2,8 млрд тонн нефти и более 395 млрд м³ газа. Это принесло России доходы в размере более 245 млрд $, в то время как затраты на его освоение и эксплуатацию не превысили 27 млрд $.
За открытие крупных месторождений нефти в Среднем Приобье и ускоренную подготовку промышленных запасов Абазаров в 1970 году был награжден Ленинской премией, а в 1976 году – получил самое престижное среди геологов звание «Первооткрыватель месторождения». В той же копилке лежат звания «Почетный нефтяник России», «Отличник разведки недр» и орден Ленина.
На пути талантливого геолога было еще много достижений и открытий. Начиная с 70-х годов он возглавлял Карскую, Южно-Таркосалинскую и Ямальскую нефтеразведочные экспедиции, НГДУ «Мегионнефть», занимал руководящие должности в «Главтюменьгеологии» и «Главтюменнефтегазе».
Более 30 лет Абазаров создавал и руководил коллективами единомышленников, открывших более сотни месторождений углеводородов, что позволило России встать в ряд крупнейших нефтегазовых держав мира. Нефтяники, геологи, горняки, которые начинали осваивать Север и стояли у истоков его нефтяной истории, – совершенно особый народ. Требуется колоссальная сила духа, чтобы не бросить все на полпути, особенно при тех условиях и трудностях. Когда тащили буровую, каждые сто метров рвались тросы и стрелы у экскаватора, проваливались в трясину трактора, столбик термометра опускался до минус 60 градусов, и даже солярка замерзала. Но метр за метром, месяц за месяцем под руководством Владимира Алексеевича они продвигались по бездорожью и не сдавались.
Первооткрыватель Самотлора скончался в 2003 году. Сегодня в его честь названы месторождение в Нижневартовском районе и улица в Мегионе.
