В Санкт-Петербурге завершился крупный международный конгресс «Африка ищет решения», участниками которого стали руководители ведущих вузов, представители исполнительной и законодательной власти, учёные и бизнесмены более чем из 40 государств солнечного континента. Многие из этих стран в перерасчёте на одного жителя обладают даже более значительными запасами полезных ископаемых, чем Россия, но при этом не могут монетизировать их и направить на повышение качества жизни населения. «Форпост» решил выяснить у председателя постоянного комитета по природным ресурсам Национального собрания (парламента) Намибии Твеи Чекеро, почему это происходит. Неужели всё дело в пресловутом «сырьевом проклятии»?
- Господин Чекеро, Намибия известна, как крупный мировой центр добычи алмазов, экспорт которых приносит в бюджет вашей страны значительные доходы. А какие ещё полезные ископаемые вы добываете?
- Недра Намибии действительно богаты множеством ресурсов, в том числе и алмазами. Наша страна отметила столетие их промышленной добычи ещё в 2008 году, но, несмотря на столь давнюю историю отрасли, запасы этих драгоценных камней до сих пор не исчерпаны.
Кроме того, мы занимаем второе место в мире по объёмам производства урановой руды. Я не оговорился, Намибия два года назад обогнала по этому показателю и Канаду, и Австралию. Теперь мы уступаем лишь Казахстану, который здесь абсолютный лидер, занимающий почти половину всего глобального рынка.
У нас также есть крупные месторождения золота, меди, лития, марганца, железа, редкоземельных металлов. А ещё совсем недавно специалисты французской компании Total Energies подтвердили наличие в наших недрах существенных запасов нефти и газа. Потенциально мы можем производить свыше 1 миллиарда баррелей в сутки.
Намибия обладает не только минеральным сырьём, но и другими видами природных ресурсов. Например, входит в десятку крупнейших рыболовных государств мира. Другое дело, что очень многие наши жители не извлекают совершенно никакой пользы из всего этого богатства. Средства, вырученные от его продажи, до большей части населения попросту не доходят, что ведёт к расслоению общества и социальному неравенству. Это огромный минус, устранение которого является одной их важнейших государственных задач.
- Почему это происходит? Ведь при наличии столь значительного ресурсного потенциала экономический рост кажется неизбежным, разве не так?
- Согласно нашей конституции недра принадлежат народу страны. Это фундаментальный принцип, на основании которого строится работа всей добывающей промышленности. Однако реализовать его в полной мере, мешают две очень серьёзные проблемы. Во-первых, отсутствие средств, которые необходимы для разведки полезных ископаемых и последующей разработки месторождений. Это огромные вложения, которые исчисляются сотнями миллионов и даже миллиардами долларов. У нашего правительства, к сожалению, отсутствует возможность привлечь столь значительные инвестиции.
Во-вторых, у нас нет достаточного числа инженеров, обладающих всеми необходимыми навыками для работы с дорогостоящей техникой. Современное оборудование, которое используется в горной или нефтегазовой отрасли, очень сложное, оно требует высочайших компетенций. Особенно в том случае, когда речь идёт о геологоразведке. Для того, чтобы найти новые залежи или подтвердить их наличие нужно не только получить данные, но и правильно их интерпретировать. Цена ошибки, как вы понимаете, слишком высока для того, чтобы доверять такую работу непрофессионалам.
В итоге приходится приглашать в страну зарубежных инвесторов, у которых есть и свои технологии, и свои квалифицированные кадры. Кто-то может подумать, что это идеальный вариант, ведь всё происходит, будто в русской сказке о Емеле. Ты ничего не делаешь, но при этом получаешь результат. На самом деле это совсем не так, поскольку иностранцы почти всегда навязывают нам не слишком выгодные условия. Они прекрасно понимают, что нашему правительству придётся их принять, ведь в противном случае Намибия вообще останется без доходов от разработки природных ресурсов.
Руководители таких компаний почти всегда говорят одно и то же: мы приходим со своими деньгами, но не знаем, сумеем ли в обозримом будущем найти полезные ископаемые. Соответственно мы сильно рискуем, а потому в случае успеха должны получать большую часть ренты, а вам выплачивать лишь небольшой процент. То есть речь идёт не о налогах, а о роялти, которые никогда и ни при каких условиях не будут способствовать развитию стран, богатых минеральным сырьём.
Самое печальное, что нет никаких предпосылок для изменения ситуации. Да, зарубежные инвесторы приходят со своими технологиями, но они не раскрывают их секрет. Да, в стране создаются новые рабочие места, но все инженерные должности получают заграничные специалисты и наш кадровый потенциал остаётся на прежнем, мизерном уровне. Да, иностранцы занимаются поиском и разведкой полезных ископаемых, но они не делятся с нами никакой геологической информацией. Вместо этого они отбирают образцы кернов и отправляют их для изучения в те страны, где находятся их штаб-квартиры. Именно там и остаются все данные.
В таком искусственном сдерживании прогресса развивающихся стран, и заключается основная причина злополучного «сырьевого проклятия», о котором так любят говорить в Европе.
- В России подобная ситуация сложилась в девяностых годах, но Владимир Путин после своего избрания Президентом очень быстро всё изменил и лишил западные компании сверхприбылей, которые они получали за счёт добычи наших полезных ископаемых. Какие меры в этом направлении принимает правительство Намибии?
- Ваша страна обладала колоссальным опытом недропользования, накопленным во времена СССР. У нас такого опыта нет, поэтому добиться более справедливого распределения ренты нам будет сложнее. Тем не менее, определённые шаги в этом направлении предпринимаются. Например, созданы две компании с государственным участием. Первая работает в нефтегазовом секторе, вторая занимается добычей рудных ресурсов.
Пока их доля на рынке крайне мала ввиду тех самых причин, о которых я уже говорил выше. Недофинансирование и кадровый голод делают наши предприятия неконкурентоспособными по сравнению с иностранными гигантами. Так что основной доход Намибия по-прежнему получает в виде роялти от зарубежных инвесторов.
Его объём мог бы быть больше, однако этому препятствует отсутствие точной информации о том, какую прибыль извлекают недропользователи из своей деятельности. Они могут спокойно заявить, что работали себе в убыток и минимизировать платежи в наш бюджет. Проверить это нереально. У нас попросту нет специалистов для того, чтобы подтвердить или опровергнуть это утверждение. Нет лабораторий, где можно было бы провести анализ содержания в руде полезного компонента, того же олова или лития, для того, чтобы понять, насколько честны с нами иностранные партнёры.
- В рамках конгресса «Африка ищет решения», для участия в котором Вы приехали в Петербург, был подписан договор о создании Российско-Африканского консорциума вузов. Это объединение позволит ускорить решение проблем Намибии в сфере горного дела? И, если говорить в целом, на чью помощь, прежде всего, вы рассчитываете: России, Китая, быть может, Индии?
- Мы преодолели огромное расстояние для того, чтобы прилететь в ваш город, именно потому, что уверены в огромной пользе создания такой организации, как Российско-Африканский консорциум вузов. С ним у нас действительно связаны очень больше ожидания, тем более, что Санкт-Петербургский горный университет, который является инициатором и координатором проекта, известен во всём мире, как высшее учебное заведение, обладающее неоспоримым авторитетом.
Что касается наших предпочтений относительно сотрудничества с теми или иными государствами, то мы открыты для всех – и для Китая, и для Индии, и, конечно же, для России. Главное, чтобы философия наших потенциальных партнёров отличалась от западной. Только в этом случае мы сумеем переломить ситуацию и сделать распределение ренты от недропользования в Африке более справедливым.
Если говорить более конкретно, то мы заинтересованы, прежде всего, в резком увеличении объёма геологоразведочных работ, а также в создании эффективной системы подготовки кадров. До тех пор, пока у нас не будет достаточного числа собственных инженеров и управленцев, ничего не изменится. Хотя именно трансформация минерально-сырьевого сектора – самый очевидный для нас путь социально-экономического развития.
Да, конечно, есть пример Сингапура, который не имеет практически никаких ресурсов, но, тем не менее, представляет собой одно из наиболее благополучных государств. Но есть и пример ОАЭ, которые процветают именно за счёт эксплуатации своих полезных ископаемых.
В наших недрах, как я уже говорил, находятся огромные залежи урана, при этом в стране нет ни одной атомной станции, которая стала бы гарантией энергетической безопасности Намибии за счёт стабильной генерации сравнительно дешёвой электроэнергии. Мы всё продаём за рубеж, причём за бесценок, то есть нерационально используем предоставленные природой возможности.
Существует мнение, что если не произойдёт коренного перелома и ситуация не изменится в лучшую сторону, будет лучше всё же прекратить сотрудничество с западными корпорациями. Это позволит сохранить ресурсы для будущих поколений, которые смогут распорядиться ими более разумно.
Отметим, что конгресс был организован при содействии Международного центра компетенций в горнотехническом образовании под эгидой ЮНЕСКО.