Как известно, Владимир Ленин, предваряя своё выступление на II съезде Советов в ночь с 26 на 27 октября 1917 года, заявил с трибуны о том, что «революция, о необходимости которой так долго говорили большевики, свершилась». Сегодня нечто подобное с полнейшим на то основанием может сказать и руководство Нигера – одной из беднейших стран мира, где в прошлом году был свергнут прозападный президент, а власть в свои руки взял Национальный совет по охране Родины.
Его глава генерал Абдурахман Тчиани сразу же заявил, что одной из своих приоритетных задач, помимо вывода французских и американских оккупационных войск, он считает более справедливое распределение ренты от недропользования в стране. Прежде всего, речь шла о доходах, которые компания Orano, чья штаб-квартира находится в Париже, получала от разработки залежей урана. Решение вполне логичное, ведь без контроля своих собственных природных ресурсов получить настоящий суверенитет, то есть навсегда избавиться от колониальной зависимости, не способно ни одно государство в мире.
И вот началось. В среду, 19 июня истёк срок действия второго, окончательного уведомления, которое Правительство Нигера направило в адрес корпорации. В нём указано, что план разработки самого крупного месторождения в Республике – Имурарен, запасы которого по разным данным оцениваются от 120 до 200 тысяч тонн, - «не соответствует ожиданиям властей». Иными словами: «спасибо, до свидания, мы приглашаем других подрядчиков».
Следует сразу же оговориться – в этом сообщении не так много политики, как может показаться на первый взгляд. Ведь, несмотря на то, что разрешение на эксплуатацию рудника было получено французами ещё в далёком 2009 году, работы там так и не начались, поскольку содержание полезного компонента в руде оказалось несколько ниже ожиданий. При этом рыночная конъюнктура после аварии на АЭС «Фукусима» сложилась крайне неблагоприятная – доверие к мирному атому во всём мире несколько упало, а вместе с ним снизилась и стоимость урана, в связи с чем проект был «поставлен на паузу».
Несколько лет назад котировки, которые на протяжении почти десятилетия колебались в диапазоне 20-40 долларов за фунт, наконец-то вернулись к приемлемым для начала добычи значениям, и Orano разморозило свой актив. Но тут случилась та самая революция, которая резко изменила отношение властей к распределению прибыли от недропользования. Так что «ничего личного» - речь действительно идёт, скорее, об экономике, чем о политике. Тем более, цены сейчас, хоть и отошли от своего пика, но держатся на приличном уровне, превышая $85, так что торг здесь (на это раз) вполне уместен.
На данный момент французы владеют контрольным пакетом акций Imouraren SA, а местная Sopamin SA контролирует лишь 33% бумаг. Очевидно, что такое положение дел устраивать по-настоящему суверенное правительство никак не может. Вот и приходится, «скрипя сердце», разрывать заключённый при прежнем режиме контракт. О том, чтобы аналогичным образом поступить с единственным действующим месторождением урана - рудником Somaïr - речи (по крайней мере, пока) не идёт.
«Срок действия второго и окончательного уведомления истекает 19 июня, после чего разрешение на эксплуатацию (Имурарена – ред.) у компании будет отозвано», - говорится в письме.
Представители Orano никак не прокомментировали столь плачевную для себя новость, хотя ранее бравурно заверяли общественность в том, что «переворот не ставит под сомнение работу компании». Но, вполне возможно, они имели в виду исключительно шахту Somaïr.
Для того, чтобы понять её значимость для Парижа и всего Евросоюза, достаточно привести несколько цифр. Во-первых, как следует из отчётов Всемирной ядерной ассоциации, там производится порядка 4% всего урана в мире. Во-вторых, Франция, благодаря эксплуатации этих залежей обеспечивает 15% своих потребностей в топливе для ядерных реакторов, на долю которых приходится почти две трети всей генерации электроэнергии в Пятой Республике. И, наконец, весь ЕС в целом удовлетворяет за счёт далёкой африканской страны около четверти своего спроса.
О том, что в самом Нигере, несмотря на столь существенные природные богатства, нет ни одной АЭС, наверное, говорить не приходится, это воспринимается, по крайней мере, на Западе, как нечто само собой разумеющееся. То есть жители государства, занимающего седьмое место в мире среди экспортёров урана, сами сидят без света, холодильников и стиральных машин, но зато старательно снабжают сырьём атомные электростанции бывшей метрополии. И это спустя 64 года после обретения независимости. Казалось бы, алогизм, очевидное исключение из правил, но не тут-то было. В этом абсолютно уверен представитель другой части континента – Намибии, которая продаёт за границу ещё больший объём стратегического ресурса.
«Намибия занимает второе место в мире по объёмам производства урановой руды. В последние годы мы обогнали по этому показателю и Канаду, и Австралию. Теперь мы уступаем лишь Казахстану, который здесь абсолютный лидер, занимающий почти половину всего глобального рынка. При этом у нас нет ни одной атомной станции, которая стала бы гарантией энергетической безопасности страны за счёт стабильной генерации сравнительно дешёвой электроэнергии. Мы всё продаём за рубеж, причём за бесценок, то есть нерационально используем предоставленные природой возможности. Наши жители не извлекают совершенно никакой пользы из всего этого богатства. Средства, вырученные от продажи сырья, до большей части населения попросту не доходят, что ведёт к расслоению общества и социальному неравенству», - уверен председатель постоянного комитета по природным ресурсам парламента Намибии Твеи Чекеро.
Всё вышесказанное - основная причина «цветных революций», произошедших в последние годы сразу в нескольких государствах Африки. Её жители уже не готовы менять своё национальное богатство на «стеклянные бусы». А бывшие митрополии никак не могут взять это в толк, действуя по-старинке и не чувствуя происходящих в мире необратимых изменений.